Она молчала, словно обдумывая мои слова. Я ее не торопил, а вместо этого гладил ее по спине, запуская пальцы под тунику. Я охотился за ее кожей.

Неожиданно Сиенна перехватила мои руки, продвигавшиеся к ее груди:

– Все это время ты тянул канитель ради сохранения тайны?

– Только на некоторое время. – Я снова попытался продвинуть руки вперед, но Сиенна держала крепко. Я мог без труда вырваться, но смирно ждал.

– А я думала…

Когда она не договорила, я передвинулся, чтобы увидеть ее лицо. Огромные темные глаза искали мои; Сиенна поднесла кончики пальцев к моей щеке, будто она так смотрела на меня – на ощупь.

Мою руку она отпустила, и я возобновил наступление, пока не накрыл ее грудь поверх бюстгальтера, наслаждаясь полновесностью и податливой мягкостью ее плоти. Я начал стаскивать чашечку, чтобы зажать сосок зубами, а колено двинул к ее сомкнутым бедрам. Во рту увлажнилось от предвкушения.

– О чем ты думала? – прошептал я.

– Я думала, раз ты решил подождать до свадьбы, ты не хочешь со мной связываться.

– Что?! – это прозвучало резче, чем я намеревался. До меня наконец дошло, что есть пара вещей, о которых нам нужно поговорить. – Нет, нет, нет. Господи, нет! Я думаю только о тебе, все делаю только для тебя и стараюсь придумать, как нам скрыться от любопытных глаз и ушей.

Ее губы сжались, похоже, я ее не убедил.

Я коротко поцеловал ее прекрасные губы.

– Сиенна, сегодня Сьюзи уговаривала тебя прилечь поспать?

Она колебалась целую минуту, прежде чем призналась:

– Да.

– А Дейв?

– Тоже уговаривал.

– Это я их попросил. У меня в пикапе горячий шоколад, шампанское и текила. В понедельник я положил в кузов спальники, одеяла и подушки. Я считал дни и продумывал все до мелочей, чтобы увезти тебя сюда, чтобы ты не хотела спать, – все это готовилось с начала прошлой недели. Я безумно тебя хочу. – Я снова ее поцеловал, стянув наконец чашку бюстгальтера и накрыв ладонью грудь идеальной формы.

Черт, какая же Сиенна аппетитная!

Я хотел ее. Прямо сейчас.

Я хотел слышать ее короткие прерывистые вздохи и громкие несдерживаемые стоны. Зная теперь, что от наслаждения она кричит, я хотел ее криков.

– Подожди! – Сиенна оторвалась от моих губ и снова перехватила мою руку: – Подожди, постой-ка!

Я остановился, но озвучил свою досаду стоном:

– Что случилось? Что не так?

– Я не хочу, чтобы ты ласкал меня ртом, – прошептала она еле слышно, но я расслышал твердость в ее тоне.

– Почему? – проговорил я сквозь стиснутые зубы, потому что я-то этого еще как хотел. Не меньше, чем Сиенна хотела взять меня в рот несколько минут назад, я желал припасть губами к ее сладкому телу. Мне требовался ее вкус. Требовался!!

– Потому что я приласкала тебя не в расчете на симметричный ответ, а потому что мне нужно, чтобы ты принял… ну… мою привязанность. Мои чувства к тебе глубоки, серьезны, они сильнее меня, и мне необходимо было это выразить.

– Отлично. Я проникся. Можешь показывать их мне, пока я пробую тебя на вкус, – и я снова нагнулся поцеловать Сиенну, разделив коленом ее бедра.

– Джетро, стой. Ты меня не слушаешь. – Хватка на моих блуждающих руках окрепла, и я зарычал от недовольства.

Мое терпение грозило вот-вот закончиться.

Я не мог находиться так близко к ней, не трогая ее, поэтому я убрал руки и убрался сам. Перекатившись на спину, я закрыл глаза и надавил на веки основаниями ладоней. Сердце билось как бешеное. Кровь толчками шумела за ушами, спешно направляясь к моему члену.

– Скажи, когда успокоишься настолько, чтобы поговорить, – ровным голосом сказала Сиенна. Абсолютно, блин, владея собой.

Она не извинилась, чему я только обрадовался, – ей не за что извиняться.

Но, боже всемогущий, я просто трясся от того, как мне хотелось ее трогать. Меня даже в пот бросило. И это не вина Сиенны.

Время. Мне нужно время.

И место.

Я встал, подошел к откинутому борту пикапа и спрыгнул на землю. Боковым зрением я видел, что Сиенна тоже села и старается отгадать, что я затеял. Вероятно, в темноте я казался ей темной массой на фоне черного поля и звездного неба.

– Джетро? – неуверенно сказала она. Мне это не понравилось.

Я кашлянул и, подражая ее увещевательному тону, отозвался:

– Мне нужно выпить. Хочешь чего-нибудь? У меня есть горячий шоколад.

Поколебавшись, Сиенна спросила:

– Думаешь, он еще горячий?

– Наверняка, он в походном термосе.

– Тогда – да, спасибо.

Я подошел к левой дверце и заглянул в кабину, соображая, не снять ли рубашку. Мне было по-прежнему жарко. Тут неподалеку пруд, куда я с удовольствием сиганул бы. Вода не должна быть холодной, по ночам сейчас плюс двадцать два, но, может, я и добьюсь желаемого результата.

Выудив термос и текилу, я захлопнул дверцу и вернулся к кузову, где налил чашку для Сиенны. Она на четвереньках подобралась туда, где я стоял, и мне пришлось отвернуться: сама ее поза порождала целый рой отвлекающих мыслей. Я поставил перед ней кружку, открыл бутылку «Патрона» и сделал небольшой глоток.

Мне требовалось прочистить мысли, а не упиться. Жжение в горле помогло – я сразу малость протрезвел и успокоился.

– Ты пьешь текилу?

Я кивнул, запоздало вспомнив, что Сиенна меня не видит.

– Да, я пью текилу.

Она помолчала, будто подбирая слова, и сказала:

– Ты расстроился.

Утверждение показалось мне не вполне верным.

– Я не расстроился. Мне досадно.

– Почему досадно?

У меня невольно вырвался раздраженный смешок.

– Потому что я планировал этот вечер не одну неделю, а вместо того, чтобы доставить тебе удовольствие, получил минет уровня «Лунной сонаты» и запрещение тебя трогать.

– А почему тебе так хочется меня трогать?

Я выразительно уставился на нее, но догадался, что Сиенна на что-то намекает или подталкивает меня к определенному выводу.

– Ты мне на что-то намекаешь или подталкиваешь к какому-то выводу? Почему бы не сказать прямо?

– Прекрасно, скажу прямо. Тебе досадно, потому что ты хочешь мне показать, как много я для тебя значу, а я не позволяю, правильно?

– Ну, можно и так сформулировать.

Другой вариант прозвучал бы так: «Твое тело сводит меня с ума, я хочу прикасаться к тебе, ласкать, доставлять тебе наслаждение, а тебе словно все равно!»