Зоя улыбнулась.

– Потому, что Зоя ненавидит не только Добронину, но и ее подруг. Они были дублершами звезды, но все же актрисами. А Зоя осталась прислугой. Хотя у нее талант не меньший. Ведь так? Убить Крайкову мало. Надо забрать альбом и сунуть его – куда? Конечно, в диван Ольги Медсен, то есть Мрачевской. А потом и второй, после убийства Лягочевой. Чтобы доказательства были нерушимые.

– Какие альбомы? Какой диван?

– Вы приходили к Мрачевской в номер.

– С чего вы взяли?

– Мрачевская вдруг отказалась от своей просьбы найти старинный рецепт в квартире Доброниной. Почему? Потому, что вы обещали ей помочь.

– Я не знала, что она приехала.

– Знали, – уверенно ответила Варвара. – Мрачевская сказала, что связалась с Доброниной. Мобильным звезда не пользуется, все звонки через домашний телефон, который берете только вы. Сами мне сказали. Значит, Мрачевская говорила с вами. Чем обрекала себя на верную смерть. Уж так сложилось…

– Это ваши выдумки, Варвара.

– Нет, точные выводы. Они исходят из главной причины человеческих поступков: из выгоды. Мрачевская была вам нужна, чтобы отвести любые подозрения от себя и Доброниной: после ее самоубийства в ванне найдут записку с признанием, белый парик в шкафу, два альбома в диване. А отпечатки Мрачевской на евро уже есть. И у вас все получилось. Что еще остается? Подчистить следы. Перерезать горло горничной Зареме, которая вынесла вам форму отеля и дала ключ от хозяйственной комнаты. Убить ее и вложить ей в руку новенькие евро. Чтобы подозрение пало на Мрачевскую. Ольга дала их вам. В качестве оплаты за будущую услугу. И оставила на них отпечатки пальцев.

– Все-то вы знаете, Варвара…

– И еще кое-что, – ответила она. – Убить Лягочеву было куда проще. По той же схеме: последний укол косметической процедуры. Якобы Добронина договорилась, чтобы сделать на дому. Вы ведь мастер на все руки, и парики делать, и уколы… Какие могут быть сомнения. Лягочева умерла в ванне. Вы закрыли квартиру, чтобы вода наверняка закончила то, что вы начали. Забрали альбом, чтобы положить его в диван Мрачевской, и телефон. Вам ведь нужно было сделать очень важный звонок. Сообщить Ольге, что у нее похищена дочь. Элизабет пошла за вами потому, что вы представились тетушкой Ляли или Лады. Они так хотят повидать свою новую знакомую… Тем более она вас знала: Элизабет не пошла бы с незнакомым человеком из отеля. Что подтверждает: вы раньше были у них в номере.

Зоя потерла ладони о фартук.

– Девушке с таким умом трудно придется в жизни…

– Я справлюсь, – ответила Варвара. – Осталась последняя проблема: я. Но я постаралась облегчить вам задачу. И вы пришли. Только я не рассчитала, что будете действовать просто: удар в висок. Выключение сознания. Где вас этому научили? Ну, не важно… Дальше по старой схеме: ванна, укол, струйка воды. Кожу с меня не сняли, не из жалости, а чтобы не связывать с другими убийствами. Чтобы выглядело несчастным случаем. Если бы не курьер, который вас спугнул и получил за это по затылку, вы бы заперли дверь и меня нашли утонувшей в собственной ванне.

– Как же вы до такого додумались? – спросила Зоя.

– Вы мне помогли.

– Я? Не могу поверить…

– Вы помогли, когда положили в ванну труп Октябрины Федоровны, – ответила Варвара. – Да, вы честно сказали лейтенанту Игнатьеву, что в ванной была сестра Доброниной. Только она не принимала травяную ванну. Вы отбивали трупный запах. Сильные духи, которыми так пахло и пахнет тут до сих пор, уже не помогали. Я не сомневалась, что видела труп… Октябрина Федоровна умерла так вовремя, ее смерть была так полезна, что у меня нет сомнений: это ваших рук дело. Вы опробовали на ней действие препарата и подержали под водой. Старушке много не надо. Захлебнулась и умерла. Если бы не мелкая оплошность, задумка совсем удалась.

– Какая оплошность?

– Забыли, что Добронина пригласила меня вечером, да еще дверь не заперли. Наблюдали за мной через прорезь дверного замка в гостиной? Готовились прикончить, если бы не убежала?

– Вы были нужны живой, – сказала Зоя. – К сожалению.

– Зато теперь труп Октябрины Федоровны, обложенный льдом, почти не пахнет.

Зоя потерла ладошки.

– Вы ошиблись, Варвара.

– Неужели ошиблась?

– Октябрина Федоровна жива, она в кресле-каталке.

– То есть во льду труп Доброниной?

Зоя загадочно улыбнулась.

Варвара тряхнула головой.

– Нет, я не ошиблась, – сказала она. – Через несколько дней вам понадобится свежий труп Таисии Федоровны. Даже пьяный санитар морга определит, что трупу больше недели.

– Вам виднее… Как же додумались до всех этих ужасов?

– Несколько мелких фактов, – ответила Варвара. – Осколок ампулы, который застрял у меня в подошве. Внезапное затворничество Доброниной с 14 мая, отмена всех встреч и даже изгнание Пети. Ну и главное: Добронина много лет фанатеет от футбола – и вдруг не ходит на матчи чемпионата Европы, на которые ей подарили билеты. Не смотрит их по телевизору и ни словом не обмолвилась о победе нашей сборной над финнами. Психологика отрицает такое изменение характера. Что остается? Это другой человек под слоем фруктовых масок. Я думала, что нанята актриса, оказалось, что было продумано намного глубже… Даже Андронова и Крякина вызвали в номер, где лежала мертвая Крайкова, чтобы привязать их к делу. На всякий случай…

Пригладив волосы, Зоя вздохнула.

– А меня как к этому собираетесь привязать?

– На форме остался ваш генетический материал, буквально волосок… На купюрах евро один ваш отпечаток. Не заметили, как коснулись. Ну и свидетель все расскажет.

– Какой свидетель? Рита наврала. Это она убивала, не я.

– Не получится спихнуть на психически больного человека, – ответила Варвара. – Кожу с лица снимали очень тонким ножом. Таким, каким пользуются постижеры, когда делают парики. Вы же парики хорошо умеете делать? Рука твердая, не дрогнула, когда срезали кожу и резали горло. Уверена: в вашей комнате найдутся и парик блондинки, и кожаная маска. Пристроили их на болванки для париков?

– Зачем мне это?

– Затем, что это вы сорок лет назад оболгали Риту Алябину, – Варвара следила, как Зоя не совладала с лицом. – Вы ненавидели ее за талант и богатых родителей. Вы написали донос. А потом жили с этим. Даже дочку Доброниной назвали в честь Риты. Чтобы оправдаться за ее смерть. Вы же не думали, что так кончится. Всего лишь выполнили гражданский долг: сообщили куда следует. О том, чего не было… А потом сфотографировали пять счастливых девушек: Крайкову, Лягочеву, Добронину и с ними Алябину и Мрачевскую. Они еще не знали, что их ждет… Это же вы сделали ту самую фотографию, Зоя?

– Я не помню.

– Вы. Иначе не стали бы рвать ее на кусочки и подкладывать Крайковой и Лягочевой.