Варвара запахнулась в белый халат, который пах Ингрид. Она заново знакомилась с телом. Поздоровалась с руками, передала привет ногам, обрадовалась шее. Врач требовал ехать в больницу, но Варвара отказалась. Уколов было достаточно. Остальное вернет ванзаровский организм. В нем она была уверена больше, чем в медицине.

Пансофий был отправлен на кухню поглощать все, что найдет в холодильнике. Пережитое обострило голод юноши. Он жевал так старательно, что было слышно в гостиной. При этом Пансофий остужал затылок пакетом заморозки. Он честно сознался, что не успел разглядеть того, кто его так приложил. Тяжело разглядеть человека, когда тебя бьют сзади. Только заглянул, как воспитанный курьер, в прихожую – и тут удар по голове. Даже букет выронил. От неожиданности.

Игнатьев помалкивал, держался в стороне. Судя по невозмутимому лицу, ему было что сказать. Варвара была готова принять любые обвинения. Заслужила, нечего сказать.

– О вашем поступке я обязан доложить вашему брату, – сказал он.

– Всегда пожалуйста, – ласково ответила Варвара.

– А с вами будет отдельный разговор.

– Посадите в камеру?

– Такую пытку арестованные не заслужили.

Варвара вздохнула, как девушка, которой нечего сказать. Но очень хочется. Потому что она оказалась права. Да, чуть не заплатила за это жизнью. Но ведь план сработал. Психологика не подвела. И Пансофий проявил героизм.

Врач еще раз предложил поехать с ними. И получил окончательный отказ. Варвара возвращалась в себя. Настолько успешно, что нашла блестящую идею. Она спросила: имеются в «Скорой» носилки? Врач понадеялся, что пациентка хочет прокатиться в горизонтальном виде. Его ждало разочарование. Из кухни был вызван курьер. Пансофий вышел, не подозревая, какая участь его ожидает. И благодарность за спасение. Он беззаботно дожевывал просроченную колбасу.

– Софик, будешь трупом, – сказала Варвара и бросила «взгляд с намеком» лейтенанту.

Игнатьев изображал скалу. Зато Пансофий подавился.

– Не хочу я быть трупом, – ответил он с набитым ртом. – У меня в кино не получилось. И вообще я получил производственную травму.

– С травмой трупы сыграть проще. Ляжешь на носилки, тебя укроют простыней, вынесут вперед ногами, засунут в «Скорую» и увезут. Главное, не шевелись и не чихай.

– Зачем, Варвара Георгиевна?

– Тайна следствия, – ответила она. – Правильно, Павел?

Игнатьев промолчал. Чтобы не сказать, что об этом думает. Зато врач возразил решительно. Снова и снова.

Игнатьеву надоело слушать перепалку, он попросил изобразить вынос мертвого тела. В интересах следствия. Согласился врач с неохотой. Тащить три этажа живое тело на пару с фельдшером ему не хотелось. Сошлись на том, что труп сам спустится до парадной, там уляжется на носилки и будет вынесен как полагается.

– Только ради вас иду на такую жертву, – сказал Пансофий и мощно икнул. Молодой организм одолел колбасу.

Закрыв за ними дверь, Варвара вернулась и забралась с ногами на диван. Игнатьев присел на дальний подоконник, скрестив руки.

– Можно начинать, – сказала Варвара, запахнув отвороты халата.

– Что именно? – спросил он.

– Ругать меня. За поступок, про который наябедничаете брату.

– Ругать вас? – Игнатьев покивал, будто в задумчивости. – Что вы, Варвара, за что вас ругать? Вас ругать нельзя… Вас бы хорошенько выпороть…

– Простите, Павел, я не могла поступить иначе.

– Неужели? Ну конечно… Мисс Ванзарова самая умная. Самая хитрая. Она все предвидела. Только чудом не погибла. Чудом осталась жива. Если бы чудо с букетом не явилось и не спугнуло убийцу, вы бы захлебнулись.

– Риск того стоил, – ответила она мирно.

– Неужели? А вы понимаете, что, если бы убийца не растерялся, мы бы нашли два трупа?

– Я не знала, что Пансофий придет, не рассчитывала на его помощь, – сказала Варвара. – Я рассчитывала только на себя.

– Какая самостоятельная девушка! Ну надо же. И какой результат?

Варвара промолчала. Игнатьев и не думал останавливаться.