Как выбираться?

Она вспомнила фразу тети Нюси, знаменитого театрального костюмера: «И вот конец под занавес». Еще слова из старинной песни: «И никто не узнает, где могила твоя».

Как раз наоборот: узнают. К утру вода перельется через край и протечет на соседей. Возмущенные граждане станут ломиться, вызовут МЧС, взломают дверь и найдут Варвару среди малины. Она будет плавать русалкой. Только мертвой. В целом красиво. Для конца фильма. Но не для жизни.

До утра не дотянуть.

Может, удастся всплыть, когда вода поднимется? Человек как-то держится на поверхности воды. Надежда вспыхнула и погасла падающей звездой. Разум успокоил: не надейся, дорогая, ноги и округлости всплыть не дадут. Легким не хватит сил держать твой торс над водой. Ты утонешь. Варвара поняла это окончательно.

Странно, что она спокойна. Ни паники, ни слез, ни отчаяния. Принимает свой конец как поездку на метро. От станции «Жизнь» до станции «Смерть». Даже немного весело. Наверное, ей повезло: она точно знает, что идут последние минуты. Встречает финал с открытыми глазами и ясным сознанием.

Нельзя забивать голову успокоительной чушью.

Нельзя умирать.

Нельзя, чтобы убийца добился цели. Убийце кажется, что все теперь получится. На самом деле так и есть. Никто, кроме Варвары, не понимает, что происходит. Только она знает, что случилось на самом деле. Только она увидела ложь.

Неужели правды так никто и не узнает? Неужели истина утонет вместе с ней?

Ну уж нет…

Варвара постаралась отыскать живую клеточку в тряпичном теле. И нашла кое-что. Большой палец правой ноги кивнул хозяйке. Уже неплохо. Как применить его?

Сгибая палец, словно качая мышцу, Варвара зацепила кончиком ногтя нечто свободно висящее. Стальная цепочка. У нее на конце должна быть пробка от ванны. Если выдернуть пробку, вода убежит. Варвара отлежится, пока не вернутся силы. А уж потом…

Что будет потом, она не загадывала. Отвела палец, сколько смогла, ощутила цепочку в ямке между фалангами и сжала. Палец удерживал цепочку. Оставалось дернуть.

«Все хорошо, все получится», – убедила она себя. И повела пальцем до последней возможности. Цепочка послушно последовала, куда тянули. Не сопротивляясь.

Еще.

И еще.

Ничего не произошло.

Цепочка болталась свободно. Ее отделили от пробки. Какая предусмотрительность.

А если выковырять пробку из слива ванны? Чтобы дотянуться, ступня должна двигаться. Ловкости одного большого пальца не хватит.

Было прохладно.

В общем, было приятно.

С водой утекали минуты.

Теперь точно все?

Издалека донесся дверной звонок. Как глас с неба. Варвара мысленно попросила: «Пусть дверь будет открытой». На чудо рассчитывать не приходилось. Убийца любит забирать ключи и телефон. Нет, нет… Сейчас ему надо по-другому, иначе ниточка потянется к другим смертям. Варвара дала себе слово: если дверь открыта – никогда больше не будет врать. Ну ни капельки. Ну пожалуйста, пожалуйста…

Она закрыла глаза и прислушалась.

Показалось, что скрипнула дверь. Как хорошо, что не смазала петли.

– Варвара Георгиевна, вы дома?

Этот голос она готова была расцеловать. То есть владельца голоса. Пансофий! Опять приперся с даром от Мукомолова. Как же вовремя.

– Вы дома?

«Да, да, я дома, лежу в ванной», – произнесла Варвара в мыслях. Вода подобралась к груди.

– Это я, Пансофий! Принес вам доставку!

«Поторопись, Софик!»

– Ау-ау! Вы где?

«Какой нерешительный мальчик, да проходи уже! Я сейчас захлебнусь».

– Я пройду? Можно?

«Да иди уже скорей! Сюда! Ко мне!»

– Варвара Георгиевна, вы спите? У вас свет включен…

«Конечно, включен! Надо изобразить, что я не собиралась умирать».

– Вы где?

«Я тут!»

Послышались неуверенные шаги, раздался крик «Ой!» и грохот упавшего тела. Пансофий поскользнулся. Не иначе.

Тишина стояла нехорошая. Есть шанс, что найдут два тела. Юноша может убиться на ровном месте, способный мальчик.

«Да что там с тобой? Вставай, мне нужна твоя помощь!»

Послышались стоны и кряхтение. Кажется, Пансофий уцелел.

– Меня что-то ударило! – сообщил он.

«Не что-то, а кто-то. Неважно! Торопись».

– Ох… Ай… Ой… Можно я умоюсь?

«Скорей, скорей иди умываться!» – молча крикнула Варвара. Вода коснулась подбородка.

Скрипнула дверь ванной. Варвара не могла увидеть.

– Ай, простите! – услышала она. – Вы моетесь! Простите! Я ничего не видел!

«Смотри, сколько хочешь, только воду выключи!» – заорала она беззвучно.

Пансофий из вежливости закрыл дверь ванной.

Умереть на виду у курьера. Что может быть ужасней? Варвара напрягала все тело, которого не было, и вытолкнула из себя стон.

«Услышь меня, я погибаю!»

– Варвара Георгиевна? – озабоченно спросил Пансофий и постучал в дверь. – С вами все в порядке?

«Помоги!» – взмолилась Варвара.

Она услышала робкие шаги по кафелю.

– Я не смотрю! – обрадовал Пансофий. – А почему вы лежите и молчите?

«Потому что погибаю», – ответила она, чувствуя воду на губах. И поморгала глазами, давая знак: спасай, идиот! Почему мужчины туго соображают в критической ситуации. Ну, некоторые из них.

– Варвара Георгиевна… Что с вами… Вам плохо… Выключить воду?

«Скорее!»

Пансофий старательно отвернулся от обнаженного тела. И крутанул барашек смесителя. Хлынул мощный поток. Варвара сжала губы, вода полезла в ноздри.

– Ой, простите, я перепутал! – он старательно завернул кран в правильную сторону. Вода больше не поступала. Но это не спасало. Варвара задержала дыхание.

– Вам правда плохо? Приступ?

Последний глоток воздуха в легких она выпустила в стон. Счет пошел на секунды. Вода полилась через нос в горло.

– Вам плохо! – закричал Пансофий.

Он поступил как герой. Засунул руки и приподнял безвольное тело. Варвара вздохнула во всю глубину. И закашлялась. Пансофий заботливо похлопал ее по плечам.

– Я не смотрю, – сказал он, тщательно зажмурившись.

Варвара забыла про стыдливость. Когда тонешь в собственной ванне, на многое смотришь проще. Если не на все.

– Сейчас принесу полотенце…

«Вытащи меня!» – взмолилась Варвара. И смогла выдавить жалобный звук.