Его губы кривятся от отвращения, когда он осматривает туши детей, и его рука вырывается, душит Патрика и поднимает его в воздух.

— Я сказал, говори, — Влад снова выкрикивает, прихлопывая его на одном из столов. Его рука перемещается на затылок, когда он просовывает голову в открытую грудную клетку одного из детей.

— Видишь, это твоя блестящая работа. Как это выглядит вблизи? — спрашивает он, и Патрик издает чмокающие звуки, его руки хлопают вокруг.

Мне так противно от того, что они делают с детьми, что я могу только надеяться, что Влад отдаст ему должное. Я пробегаю глазами по инструментам, беру несколько и кладу рядом с Владом.

— Он должен почувствовать это на своей шкуре, — киваю я в сторону Патрика, внутри меня зарождается больное желание. Я хочу увидеть, как он будет страдать за то, что сделал. Даже больше, чем Глен, я хочу увидеть, как он будет умолять о жизни, пока Влад будет вскрывать его, как лабораторную крысу.

— Леди, как прикажите, — улыбается Влад, посылая мне воздушный поцелуй, а затем снова становится серьезным и выдергивает Патрика из полости. Он тяжело дышит, задыхаясь, его глаза расширены от ужаса, когда он смотрит между нами.

— Поговорим или...

— Я просто делаю то, за что мне платят! — восклицает он, близкий к слезам.

— И что это?

— Они приносят мне людей... детей... и я провожу их медосмотр, если они живы. Если они мертвы... — он запнулся, глядя на трупы на столе, — я провожу вскрытие.

— Зачем? Что ищет Майлз?

— Провал, — говорит Патрик низким голосом.

— Провал? — повторяю я вслух, хмурясь от его выбора слов.

— Он хочет знать, почему его эксперименты провалились, —объясняет Патрик.

— Какие эксперименты?

— Я не могу… — говорит он, беспокойно двигаясь в захвате Влада. Он становится все более тревожным, чем больше Влад расспрашивает о Майлзе.

Из ниоткуда он толкается ногами на кровать, ненадолго вырываясь из объятий Влада. Но вместо того, чтобы бежать, он тянется к инструментам, берет скальпель и приставляет его к своей шее.

— Моя семья… — качает он головой, делая несколько шагов назад, пока не упирается в стойку. Одна рука на скальпеле, другая ищет что-то под столом. — Мне жаль, — произносит он перед тем, как погрузить скальпель в собственную шею, кровь хлещет свободно, глаза пустые и безжизненные, когда он падает на пол.

В это же время в здании раздается сигнал тревоги, сопровождаемый роботизированным голосом, ведущим обратный отсчет.

Глаза Влада расширяются, и он тут же тянется ко мне, беря меня на руки, когда начинает бежать.

— Держись крепче, — шепчет он мне в волосы, пока бежит к туннелю, и едва успевает добежать до него, как огромный взрыв бросает нас обоих вперед.

Прижимая меня к своей груди, он пытается принять на себя основную тяжесть падения, но почему-то я чувствую боль в виске, прежде чем все исчезает.

Глава 16

Влад

— Сиси, — простонал я, переворачиваясь и беря ее на руки.

Чертов Патрик. Я не считал его верным. На самом деле, я думал, что он будет самым слабым звеном между ними. И уж точно не думал, что в лаборатории есть режим самоуничтожения. И теперь мне стало еще любопытнее, что они скрывают.

Я сажусь, раздраженно глядя на разрушения вокруг нас.

По крайней мере, мы выбрались вовремя.

— Сиси, — я трясу ее, но она не реагирует.

Нахмурившись, я перетаскиваю ее к себе на колени, руками проверяя ее тело на наличие ран.

— Сиси, это не смешно, — добавляю я на случай, если она решила подшутить надо мной.

И тут моя рука проводит по ее лбу, и маленькая струйка крови начинает стекать по ее виску, покрывая мои пальцы в процессе.

Мои глаза задерживаются на оттенке красного цвета ее крови, мои веки смыкаются, когда я подношу пальцы ко рту, пробуя ее на вкус.

Черт.

Я уже чувствую, что соскальзываю, соблазн крови почти слишком велик.

Еще...

Мои руки сжимаются в кулаки, и я пытаюсь сопротивляться, сосредоточившись вместо этого на все еще дышащем человеке в моих руках.

Сосредоточиться.

— Сиси? — мой голос дрожит, когда я трясу ее, пытаясь заставить ее реагировать.

Я не могу потерять ее, потому что она единственная, кто может вернуть меня... единственная.

Я пытаюсь регулировать свое дыхание, одновременно ощупывая ее тело на предмет новых повреждений. Рана на голове может оказаться опасной. Информация проникает в мой мозг, и я сосредотачиваюсь на ней. Факты в безопасности, наука в безопасности.

Еще один глубокий вдох.

Быстро достав телефон из кармана, я включаю вспышку. Затем я поднимаю одно веко, направляю свет в ее глаз и наблюдаю, как он сужается, встречая свет. Впервые, как будто обеспокоенная настойчивым светом, она начинает двигаться в моих руках, с ее губ срывается слабый стон.

Я вздыхаю с облегчением.

С ней все в порядке.

— Сиси, — говорю я более мягким тоном, поднося пальцы к ее лицу, поглаживая щеку и избегая смотреть на манящую кровь, окрасившую ее бледные черты.

Боже, но это похоже на пиршество для голодающего.

— Что… — шепчет она, хныча от боли, прижимаясь лицом к моей рубашке.

Не теряя времени, я прижимаю ее к своей груди, удерживая весь вес ее тела, пока встаю. Меня немного трясет, вероятно, от переизбытка адреналина, но сейчас самое главное — вернуть Сиси в мой дом и обеспечить ей необходимый уход.

Я почти бегу к машине, где Сет уже стоит снаружи и ждет. Увидев Сиси у меня на руках, он вопросительно смотрит на меня.

— С ней все будет в порядке, — говорю я ему, отказываясь верить, что может случится что-то ужасное.

Дети затихают сзади, когда я кладу Сиси рядом с ними, и оба смотрят на нее с тревогой в глазах. Учитывая, что у них такое же состояние, как у нас с Ваней, они выглядят более сочувствующими, чем мы когда-либо.

Сет пристегивается на сиденье рядом со мной, и я готов ехать.

Я возвращаюсь в комплекс в рекордные сроки, приказываю Максиму устроить Сета и передаю детей его жене, которая единственная женщина, живущая здесь, и которая может знать, как вести себя с детьми.

Когда всем есть чем заняться, я звоню Саше, нашему постоянному врачу, чтобы он осмотрел травму Сиси.

Придя в свою