Боже, это справедливо?

Может быть, мне следовало с самого начала все переосмыслить? В конце концов, он — безжалостный убийца. Как у такого человека могут быть нежные чувства? Или вообще какие-либо чувства?

Но я видела, как он обращался со мной, как заботился обо мне... как будто я была ему дорога. Впервые в жизни кто-то уделил мне столько внимания, и поэтому я позволила себе поверить, что, возможно, он что-то чувствует ко мне.

Но Владу чужды эмоции слово чувствовать.

Слезы застилают глаза, когда все фантазии, которые я строила в своем воображении, просто разбиваются вдребезги.

Мы продолжаем следовать за машиной, кажется, целую вечность, Влад принимает необходимые меры, чтобы люди в машине не заметили, что мы позади. Они въезжают на задворки заброшенной фабрики, и Влад притормаживает машину, паркуя ее у дороги.

— Странно, — замечает он, оглядывая местность, — я мог бы поклясться, что эти здания были перестроены.

Отстегнув ремень безопасности, он выходит из машины. Я делаю то же самое, но, когда я пытаюсь открыть дверь, то Влад останавливает меня, прижимая к ней руку.

— Оставайся здесь, — говорит он, глядя на Сета, — это небезопасно.

— Для тебя это тоже небезопасно, — протестую я, надавливая на дверь. — И ты не оставишь Сета со мной, — говорю я, прежде чем у него появляется шанс. — Он тоже может помочь тебе, если что-то случится внутри, — указываю я.

— Да, но я не хочу, чтобы ты была в опасности, — говорит он, пытаясь удержать меня в машине.

— Я не отпущу тебя одного. Так что решай быстрее, потому что в любом случае я иду за тобой, — заявляю я, складывая руки на груди.

Может, у него и нет чувств, но у меня их достаточно - для него.

Он размышляет над этим мгновение, а затем со вздохом соглашается, открывает передо мной дверь и помогает мне выйти.

— Ты всегда остаешься рядом со мной, — шепчет он мне на ухо, держа свою руку в моей.

Именно в такие моменты я чувствую, что ему не все равно. Иначе зачем бы ему так заботиться о моей безопасности?

Зная, что мне нужно быть начеку, я вытесняю разочарование из головы и сосредотачиваюсь на ситуации.

Сет идет позади нас, мы входим в склад, и первый этаж оказывается совершенно пустым и полуразрушенным.

— Куда они могли деться? — спрашиваю я, с недоумением оглядывая незанятое пространство.

— Здесь должно быть что-то рядом, — размышляет вслух Влад, сканируя окрестности. Он обходит стены, проверяя каждую щель.

— Они не могли просто исчезнуть, — бормочет он, ощупывая руками бетон стен. — Видишь это, — стучит он по одной стороне, затем перемещается на несколько футов, чтобы постучать по другой. — Здесь пусто, — говорит он и снова стучит, в ответ раздается пустой звук. — Здесь должно быть отверстие, — говорит он сам себе, ощупывая поверхность стены.

Мы с Сетом остаемся в стороне, оставляя Влада заниматься своими делами, поскольку очевидно, что он справится с этим.

— Вот, — он двигает камень, и в стене появляется трещина, часть которой выбивается, выступая наружу. Ухватившись за него, Влад дергает его к себе, открывая дверь.

— Интересно, — бормочет он, махая нам рукой.

Снова взяв меня за руку, мы входим в туннель.

Нам не требуется много времени, чтобы добраться до другой комнаты, свет проникает в туннель и подтверждает, что фабрика действительно кем-то используется.

— Шшш, — Влад подносит руку к губам, делая шаг вперед, из другой комнаты раздаются голоса.

— Мы должны держать это в тайне как можно дольше, —говорит один из мужчин.

— Ему срочно нужны дети, — отвечает другой, — с остальными уже покончено. Мальчик умер, а девочка сломлена. Он не думает, что сможет что-то спасти, а сучка больше не может забеременеть.

— А чего ты ожидал, Глен? Он слишком долго использовал ее как маточную кобылу. Я удивлен, что она продержалась до сих пор, — вздыхает он, и я слышу, как кто-то вышагивает вокруг.

— Вы же знаете, какая это редкость. Он потратил десятилетия на поиски новых подопытных, и едва ли может найти их раз в несколько лет. И даже тогда. Мы говорим о революции в военном деле, Патрик. Сейчас это трудно, но через несколько лет, когда его изучения будут завершены, страны начнут жаждать его исследований.

— Мне это не нравится. Он слишком рискует.

— Твоя задача не в том, чтобы это нравилось. Просто выполняй свои задания. Мне нужно полное обследование близнецов, и дай мне знать, можно ли что-нибудь спасти от остальных. Иногда он любит оставлять себе органы, — говорит Глен, и становится ясно, что он здесь главный.

— Хорошо, — соглашается Патрик, и тут мы слышим еще одно шарканье.

Влад напряжен, внимательно следя за разговором. Он поворачивается ко мне, кладя руку на нож, который он спрятал в задней части моих брюк. Я киваю ему и смотрю, как он достает свои собственные ножи, предлагая несколько Сету. Тот решительно качает головой, указывая на свои руки и кулаки.

Влад поднимает на него бровь, но в конце концов с улыбкой пожимает плечами.

Подняв три пальца вверх, он медленно опускает каждый из них, давая нам сигнал зайти в комнату. Он первым врывается внутрь, мгновенно обездвиживая одного мужчину, и кивает Сету, чтобы тот сделал то же самое с другим.

Я смотрю между ними, замечая, что один из них одет в белый халат, а на другом серый костюм.

— Полагаю, ты — Патрик, — Влад указывает на человека в белом, который в настоящее время борется в руках Сета, — а ты - Глен, — он подталкивает мужчину, при этом его колени подгибаются и ударяются об пол.

— Кто... кто ты? — кричит Глен в страхе, глядя то на Влада, то на Сета.

— В зависимости от ваших ответов... — Влад прервался, улыбаясь от уха до уха, прежде чем добавить, — Дьявол или..., — он поджал губы, решаясь, — дьявол.

— Я ничего не делал! — Патрик поспешил заявить о своей невиновности. — Они мне платят. Я просто выполняю свою работу. Пожалуйста... У меня есть семья...

Влад бросает на него взгляд.

— А мне все равно. Побереги дыхание, — закатывает он