комнату, я снимаю с нее одежду, одеваю ее в одну из своих рубашек, чтобы ей было удобнее. Положив ее на кровать, я быстро беру влажное полотенце из ванной и промываю ее рану.

— Ты слышишь меня, дьяволица? — спрашиваю я, осторожно вытирая кровь с ее лица.

— Ммм, — издает она низкий горловой звук, ворочаясь в постели, словно не может найти удобное положение. — Что случилось? — зевает она, медленно открывая глаза, чтобы посмотреть на меня.

Я всегда удивлялся цвету ее глаз - светло-янтарный, с темными крапинками. Они просто завораживают, и иногда я нахожу себя потерянным в них, почти, как если бы я был потерян в красноте крови. Мир исчезает, когда она обращает свой взгляд в мою сторону, хлопая красивыми ресницами и заставляя меня потерять рассудок.

В буквальном смысле.

Как человека, который гордится своим острым интеллектом, тот факт, что я могу так легко потерять рассудок в ее присутствии, немного беспокоит.

— Произошел взрыв, — объясняю я, что случилось и что сейчас мы находимся в моей комнате.

Она немного дезориентирована, осматривается, приподнимается на локтях, чтобы сделать глоток воды.

К счастью, Саша подоспел вовремя. Он вошел и провел осмотр, заверив меня, что ее рана не представляет собой ничего серьезного и что я должен дать ей отдохнуть, но наблюдать за ней в течение ночи. Поблагодарив его, я поворачиваюсь обратно к Сиси, которая хмурится в замешательстве.

— Мне нужно домой, — бормочет она, вскарабкиваясь с кровати и направляясь к двери.

— Нет, не нужно, — я останавливаю Сиси, кладу руки ей на плечо, чтобы поддержать ее.

— Но.… — хмурится она, все еще глядя в сторону.

— Я разберусь с этим, — говорю я ей, уже обдумывая способы, как сделать так, чтобы никто не узнал о ее пропаже. — Ты знаешь, что можешь доверять мне, дьяволица. — Я подмигиваю ей, пытаясь придать немного легкомыслия.

— Хорошо, — кивает она, слегка покачиваясь на ногах.

— Я держу тебя, — подхватываю ее на руки, возвращаю в постель и натягиваю одеяло на ее тело.

— Дети? — спрашивает она, поворачиваясь на бок и подкладывая руки под голову.

— Они в порядке. Сет тоже, — отвечаю я, смахивая ее волосы с лица.

Саша наложил пластырь на рану над ее виском.

— Болит? — спрашиваю я, проводя рукой по марле. Она слегка качает головой, испуская большой зевок.

— Я чувствую себя усталой, — шепчет она, выглядя изможденной.

— Отдыхай, — говорю я, поглаживая ее лоб, — Я присмотрю за тобой.

— Ты можешь… — она запнулась, и, клянусь, я заметил, как по ее щекам пополз румянец. — Ты можешь, — прочищает она горло, — лечь со мной в постель?

— Ты хочешь, чтобы я лег с тобой в постель? — улыбка расползается по моему лицу. — Должно быть, это моя магнетическая харизма, которая очаровывает даже выздоравливающих, — едва я закончил фразу, как она ударила меня.

— Хорошо, тогда не надо, — дуется она на меня, поворачиваясь ко мне спиной.

— Нет, нет, — восклицаю я, быстро сбрасывая с себя одежду и ложась с ней в постель. — Ты не избавишься от меня, Дьяволица, — говорю я, придвигаясь ближе к ней.

Ее губы растягиваются в улыбке, когда она проводит рукой по моей груди, кладет голову мне на плечо и быстро целует меня.

— Ты нашел то, что хотел сегодня? — спрашивает она.

Обхватив ее за спину, я притягиваю ее к себе, упираясь подбородком в ее макушку.

— Не знаю, — честно признаюсь я.

Конечно, я что-то узнал. Но это только запутало меня еще больше. Мне нужно больше времени, чтобы собрать все кусочки воедино, чтобы получить полную картину.

— Одно я знаю точно. Эти люди более могущественны, чем я считал ранее. По крайней мере, теперь я знаю правду о том, почему нас с Ваней забрали, когда мы были маленькими.

— О твоем состоянии, — добавляет Сиси, и я киваю.

— Если бы я только мог вспомнить, что произошло в те годы... Я бы лучше понимал, как действуют эти люди, ведь ясно, что они проводят эксперименты над людьми.

— Ты... — начинает она, хмурясь, — ты думаешь, что они делали это и с тобой?

— Если и делали, то я не помню. Может быть, это было слишком ужасно, и я просто заблокировал все это, — шучу я, но Сиси не находит это смешным.

— Не надо... — она поднимает голову, чтобы посмотреть мне в глаза, — это не смешно, что они могли... — она прерывается, когда проводит пальцем по выпуклостям на моем животе.

— Боже, — шепчет она, садясь и проводя руками по моей груди. — Вот почему у тебя так много татуировок, не так ли? — Сиси поднимает голову, ее взгляд обвиняющий. — Боже мой, их так много… — она качает головой, продолжая натыкаться на шрам за шрамом.

Длинные, неровные линии, похожие на швы хирурга, испещряют весь мой торс. До того, как я покрыл их чернилами, я был похожа на франкенштейновского монстра, части тела сшиты вместе, чтобы создать видимость чего-то человеческого, хотя по сути это было не так. Я до сих пор помню взгляды жалости, которые, тем не менее, превращались в ужас, когда люди отворачивались от меня в отвращении.

Урод.

Мишина кличка могла бы подойти, ведь я был неправильным не только внутри. Я был неправильным и снаружи.

Я кладу свою руку на ее, останавливая.

— Ты слишком умна для своего собственного блага, дьяволица, — говорю я, пристально глядя на нее.

Я не хочу, чтобы она знала эту часть моей жизни, так же как не хочу, чтобы она смотрела на меня по-другому. Я всегда знал, кто я такой, но перспектива того, что она тоже узнает, необычайно пугает.

И как ей удалось связать то, что она видела на фабрике, со шрамами на моем теле — уму непостижимо.

— Это правда, не так ли? — продолжает она, ее лицо наполнено беспокойством.

— Может быть, — я пожимаю плечами. — Я не помню.

Формально это правда, но впервые я чувствую себя неуютно в своей шкуре. Кроме Вани, никто никогда не видел и не трогал мои шрамы. Но поскольку она всего лишь плод моего воображения, я не думаю, что она считается.

— Влад, это ужасно, —