Корни тянутся вдаль, рыхлеют землю, прорываются сквозь ее толщу и тянутся, тянутся, как руки живого мертвеца. Они не знают боли, не знают страха, они лишь посланники тех, кто ведает многое. Кто, в отличие от них, все же ведает страх. Лики знают, лики думают, лики боятся. А корни все рыщут вокруг. Они не остановятся, не вернутся обратно, пока не отыщут то, что им нужно. А нужно им лишь одно. Кровь, смерть или жизнь. Они дойдут и до нас, они настигнут нас, потому что круг – это завет. Его нельзя разрушить, нельзя предать. Лики безумны, они сводят Его с ума, они не смогут остановиться, пока мы не отдадим им то, чего они так жаждут…

Из дневника неизвестного

Я не двигалась. Вода заливалась мне в ботинки, и я медленно погружалась еще чуточку глубже. Но все это было неважно, ведь передо мной белели настоящие человеческие лица, по шею погруженные в ярко-зеленую трясину.

За спиной раздался всплеск, потом ворчание, но я даже не обернулась. Мой взгляд словно приковали к себе эти головы. Люди были мертвы, это я могла сказать точно, даже не приближаясь к ним. И хотя, к моему удивлению, воздух не был наполнен запахом разложения, посиневший цвет их кожи и опухшие лица наглядно все объясняли. По голове одного из них прополз жирный червяк, и меня затошнило. Я отвернулась, с трудом удерживая рвоту.

– Что в выражении «быть аккуратнее» тебе неясно? – сердито закричал Ворон, поднимаясь с земли. – Если каждый из нас будет витать в облаках, то живыми мы не доберемся. Куда бы мы ни пытались добраться, – раздраженно добавил он и подошел ближе, – я отвечаю, вернее, я пытаюсь отвечать за безопасность всей этой группы и рассчитываю на точное исполнение приказов! И тебя это касается в первую очередь!

Ворон отчитывал меня точно так же, как Двэйн, но сейчас мысль об этом пролетела у меня где-то далеко на задворках сознания.

– Что с тобой? Ты побледнела, – недовольство в его голосе молниеносно сменилось беспокойством. Я хотела бы ответить, но боялась, что если открою рот, то мой завтрак точно украсит эту поляну, поэтому я молча кивнула в сторону. Ворон перевел взгляд, и его лицо окаменело.

На залитую солнцем топь скатывались остальные, комментируя этот неожиданный спуск каждый в своей манере. Но когда они приближались к нам, их лица вытягивались. Кто-то вскрикивал, кто-то бормотал себе под нос, а кто-то молча взирал на долину изумленным взглядом. Рахель стало плохо, и она убежала в кусты, а Том крепко стиснул зубы и отвернулся.

Последними по склону съехали Азриэль вместе с Джоанн, и они не могли не заметить нашего странного поведения. Девочка мгновенно поднялась, ненароком повалив Азриэля обратно в воду, и с криками «что там» и «покажите мне» бросилась в нашу сторону. Меня охватило сомнение. Конечно, Джоанн много что успела повидать, но все-таки… Девочка уже поравнялась с нами, но не успела протиснуться вперед, как Ворон одной рукой ухватил ее поперек груди, а другой зажал ей глаза. Джоанн заверещала и стала неистово биться в его руках.

– Отпусти! Я тоже хочу посмотреть! Пусти! – ее визг разлетался, наверное, на сотни километров.

Она колотила Ворона руками и пыталась его укусить. Я поражалась невозмутимостью стража и его мертвой хваткой. На его руках вздулись вены, но на лице не проступило ни намека на напряжение.

– Джоанн, замолчи! – прикрикнула я на девочку. – Или ты хочешь, чтобы тебя услышали стражники?

– Ну и что?! Пусть он отпустит меня! Кто он такой, что может так хватать меня! Я его исцарапаю!

– Он твой командир, ясно? И он защищает тебя. Выбирай: или ты успокаиваешься, или удовлетворяешь свое любопытство и до конца своих дней видишь кошмары по ночам.

– Не буду я ничего видеть! – упрямо закричала та. – Я сильнее, чем ты думаешь! Чем вы все думаете!

– Если ты сейчас это увидишь, – раздался рядом спокойный голос Кристины, – то после возвращения я отправлю тебя в лечебницу, потому что уже не смогу ручаться за твое психическое здоровье.

– Вранье! – выпалила девочка, но перестала кричать. Она подергалась еще немного, но, кажется, аргумент девушки на нее подействовал.

Она надулась и сложила руки на груди, но спорить больше не стала. Я озадаченно проследила взглядом за Кристиной. Угроза не казалась мне пустой, значило ли это, что с Джоанн плохо обращались во время лечения? Я судорожно сглотнула. Нет, Джоанн рассказала бы мне правду. Так ведь?

Я продолжала наблюдать за девушкой, за тем, как она проходит мимо Элиасса, за тем, как без видимых признаков страха или отвращения подходит к одной из голов и, склонившись, с любопытством рассматривает ее.

– Любимая, не подходи близко, – голос ее мужа заметно дрогнул.

– Ты забываешь, что я ученый, Элиасс. Я не впервые вижу трупы.

При этих словах Джоанн снова дернулась, но Ворон прижал ее к себе еще крепче. Я оглядела остальных. Лица стражей кривились, Тима и Саша тихо перешептывались между собой с явным отвращением на лицах, Яна глядела с явным сочувствием, а Широ, как и Ворон, стоял с абсолютно невозмутимым видом. Рахель отошла в сторону и старательно разглядывала лес, а вскоре к этому занятию присоединился и пугающе бледный Азриэль. Мне и самой не хотелось смотреть на эти мертвые лица, но все же я заставила себя обернуться.

Пять мужчин и пять женщин примерно одинакового возраста. Если бы не синева и вздутость, можно было бы решить, что они спят. Их лица застыли в безмятежности.

– Не понимаю, как они умерли, – пробормотала Кристина, – и как давно. Помогите мне вытащить одного.

– Что? – у Саши вырвался сдавленный хрип. – Ты хочешь его изучить?

– Надо же понять, что случилось.

– Лучше уйдем отсюда. У меня ноги уже по колено в воде. Еще немного, и мы пополним эту коллекцию своими головами! – с неприязнью в голосе произнес Тима.

Все мы закивали в знак согласия, а Кристина пожала плечами и распрямилась.

– Что тогда вы стоите? – бросила она и первой пошла вперед. Нотки презрения, послышавшиеся в ее тоне, меня разозлили, и я в очередной раз подумала о том, как она мне не нравится.