который не шел ни в какое сравнение с реальным прототипом. В фильмах Нимфадору сделали малопривлекательной байкершей-бунтаркой, что было оправдано для оторвы, которая пошла против системы, выбрала в мужья оборотня и в итоге напрасно погибла, логичным образом завершив путь саморазрушения. Но сейчас передо мной была скромная очаровательная девушка, которой нельзя было не восхищаться.

- Выглядишь бесподобно! Этот костюм смотрится на тебе намного лучше вульгарного байкерского прикида, - заявил я племяшке. – А я ведь и не заметил, что ты успела вырасти. И похорошеть. Как говорится, маленький невзрачный утенок превратился в прекрасного благородного лебедя. Наверняка от парней из учебной группы отбоя нет?

- Ох, дядя, скажешь тоже! – недовольно фыркнула Нимфадора, которой было явно приятно мое восхищение.

- Прости, малыш, - смутился я. – Не хотел бить по больному.

Согласен, подлый прием, но для создания атмосферы дальнейшего разговора крайне необходимый. Судя по лицу девушки, она не сразу поняла, о чем я, но потом все же сообразила и махнула рукой:

- Не извиняйся, все в порядке.

- Точно?

- Точно! Прошлое должно остаться в прошлом… Но Уоттертона я, конечно, прокляну. Добуду кровь мерзавца, выберу заклятье понеприятнее и устрою мерзавцу веселую жизнь!

Прекрасно! Такой настрой идеально подходит для моей задумки! К слову, теперь мне становилось понятным желание канонной Тонкс сойтись с Люпином. Раньше я думал, что оно было вызвано исключительно авторским произволом, но сейчас вижу – успев побывать в положении презираемого обществом отщепенца, Нимфадора разглядела в Лунатике родственную душу. Что называется, встретились два одиночества…

- Дядя, ты обещал рассказать, как сбежал из тюрьмы! – заявила племяшка, на время оставив обдумывание планов мести.

- Прямо-таки обещал? – лукаво прищурился я.

- Ну дя-я-дя! – как в далеком детстве просительно протянула девушка, состроив умоляющие глазки.

- Ладно-ладно, сдаюсь! – поднял я руки. – Усаживайся поудобнее, история предстоит долгая и увлекательная. И чтобы избежать лишних вопросов я, пожалуй, начну с Гриндевальда, старого друга нашего дражайшего директора, объявившего себя Темным Лордом и устроившего самую кровопролитную войну в истории. Разумеется, сделал это он не ради праздного развлечения, а с целью установления жесткого контроля над магглами и освобождения волшебников от Статута Секретности…

Мой рассказ был долгим и обстоятельным. Простым и понятным языком я обозначил намерения Геллерта, которые вполне могли быть воплощены в жизнь, если бы не откровенное нежелание русских волхвов, традиционно тяготевших к восточной культуре, поддерживать пропагандирующего западные ценности Гриндевальда. Затем обрисовал девушке ситуацию, сложившуюся в обществе магов после поражения Лорда. Благодаря недавним размышлениям, мне было легко сформулировать причины возникновения яростного противостояния аристократов и магглорожденных, которое постепенно вышло за рамки обычной политической борьбы и трансформировалось в то непотребство, которое обыватели назвали гражданской войной.

Сообразительный Кричер доставил для меня второе кресло, в которое я уселся напротив ошарашенной племяшки. Оно и неудивительно – даже в мое время история в Хогвартсе преподавалась спустя рукава, а уж когда вместо нормального учителя дети получили призрака, которому было откровенно плевать на происходящее на уроке, о каком приобщении к знаниям вообще могла идти речь? Даже те, кому было мало-мальски интересно, предпочитали использовать время урока истории с большей пользой, получая зачет просто за присутствие, а выпускники сдавали итоговый экзамен по билетам Министерства, достать которые было несложно. В итоге для Нимфадоры мои слова стали натуральным откровением. А уж когда я дошел до момента с необычной вспышкой драконьей оспы, не забыв напомнить название нашумевшего научного трактата Дамблдора…

Мое пересохшее горло отчаянно требовало передышки, отвыкший за время Азкабана от разговорной практики язык молил о пощаде, но я упрямо продолжал свой рассказ, скармливая Тонкс всю ту же байку, которую с аппетитом скушали Пожиратели Смерти. Благодаря знанию канона и своей памяти мне было несложно сформировать героической образ разведчика, заброшенного в стан врага, которого в итоге раскрыли и упрятали за решетку, сфальсифицировав ужасное преступление.

Ориентировался я при этом на киношного Снейпа, не уставая поражаться парадоксам канона. Текст книг прямо говорил, что гаденыш являлся обычным предателем, служившим двум господам и втайне мечтавшим избавиться от обоих, но большинство читательниц отчего-то симпатизировали Севушке, видя в нем сказочного принца и предпочитая оправдывать все его грехи. И мой план сработал на «отлично», история шпиона вызвала неподдельный интерес и уважение у благодарной слушательницы. Потому, когда дело дошло до реконструкции побега, Нимфадора не стала клеймить меня убийцей, не выказывала отвращения и не проявила ужаса, узнав, что для исцеления Пожирателей мне пришлось осушить почти всю охрану тюрьмы.

В благодарность за это я поделился с племяшкой историей Беллатрикс, рассчитывая, что похожесть судеб поневоле заставит Нимфадору заочно проникнуться симпатией к родной тетке, которую она ни разу в жизни не видела из-за матери, избегавшей контактов с ярой сторонницей Темного Лорда. И это несмотря на тот факт, что чета колдомедиков не гнушалась периодически принимать у себя Вальбургу, которая под предлогом регулярных, щедро оплачиваемых профилактических осмотров наводила мосты с маленькой внучкой! Вот такие у Блэков складывались «прекрасные» семейные отношения, от которых за версту разило лицемерием.

За исключением своей роли, о противостоянии «бобра с ослом» я рассказывал девушке максимально честно и правдиво. Не пытался искажать информацию или подтасовывать факты. Я вовсе не агитировал девушку разделить идеи Волдеморта, не старался продемонстрировать Пожирателей белыми и пушистыми, не умалял их прегрешения. Я лишь стремился развеять в сознании Тонкс мистический ореол ужаса, неизменно сопровождавший сторонников Реддла, которые фактически являлись обычным политическим образованием, вынужденным симметрично ответить на действия противника. Также я не думал специально очернять Орден Феникса, а просто упомянул про те акции, в которых участвовал сам. Акции, которые были направлены на запугивание и уничтожение тех, кто не носил метку Темного Лорда - на нейтралов.

Для Сириуса хватало слов Дамблдора, объявлявшего «фениксовцам» очередные цели для атаки и сообщавшего, где именно находятся пособники Волдеморта, но я-то понимал – подавляющее большинство убитых нами или отправленных за решетку магов людьми Тома не являлись, а были простыми обывателями, которые видели в нас бандитов и решали продать свои жизни подороже. Да и зачем мне выдумывать небылицы про подвиги сторонников «сил света»? Достаточно было сообщить про уничтоженные и разграбленные уже после войны особняки старых семейств и добавить, что ради сохранения этого дома моей матери пришлось пожертвовать собой.

Не представляю, сколько длился мой рассказ, но под конец я окончательно охрип и разговаривал практически шепотом. Закончив, я достал палочку и с помощью «агуаменти» сполоснул пересохшее горло, давая отдых натруженным связкам. Обессиленно