И если ты предашь меня…

– Я тебя не предам, – твердо сказал Хэль. – И, если ты позволишь, я предпочитаю шею.

Ромэйн проглотила кислую слюну и кивнула. Плевать. Если бы он хотел убить ее, мог бы сделать это давным-давно.

Она развязала тесемки на рубашке и оттянула ворот к плечу. Зрачки Хэля снова вытянулись, он шумно вдохнул и приблизился.

– Лучше закрой глаза, – тихо сказал он, склоняясь к ее шее. – Не хочу, чтобы ты видела это.

Ромэйн зажмурилась. Острые клыки вонзились в плоть, она сжала зубы, чтобы не заорать от боли. Непроизвольно вцепившись в плечи Хэля, Ромэйн почувствовала как бугрятся его мышцы, как юношеское тело увеличивается в размерах. Ткань затрещала, в нос ударил резкий мускусный запах – запах животного.

«Ничего не бойся, – мысленно приказала себе Ромэйн, – скоро все закончится».

Он утер губы рукой и вместо того, чтобы стряхнуть последние капли, оставшиеся на тыльной стороне ладони, слизал их.

Блаженство.

Как же давно он не питался от кого-то равного по силе, от кого-то, не вызывающего отвращения. Ее кровь удивительна – сущность человека и демона слились воедино, вкус стал еще лучше, чем он помнил. Если бы он пил чуть дольше, если бы мог позволить себе проникнуть в глубины ее естества…

Тет никогда этого не позволяла, отстранялась, отпихивала его и рычала. А вот Ромэйн…

Он посмотрел на побледневшую девушку и криво улыбнулся. Она резко одернула ворот рубашки и завязала его так, чтобы скрыть место укуса.

– Было больно?

– Очень, если тебе интересно, – ядовито сказала девчонка. – Ты не предупреждал, что это настолько неприятно.

– Прости. Я не привык пить из людей.

– Значит, привыкнуть придется нам обоим. – Ромэйн выставила руку и спросила: – Что означают эти символы?

– Это просто защита. Без нее камень мог поглотить тебя.

– Поглотить? Я бы умерла?

– Что-то вроде этого, – неопределенно ответил Хэль.

– Понятно. – Ромэйн задумчиво нахмурилась. – Теперь я в безопасности?

– Я бы сделал еще несколько витков вот здесь.

Он приподнял рукав рубашки и провел кончиками пальцев по ее коже от запястья вверх, до чувствительного места на сгибе локтя. Ромэйн не вздрогнула, не отвела глаз, смотрела как человеческая рука с демоническими когтями поднимается выше, к плечу.

Хэль поспешил спрятать уродливые толстые когти, почерневшие на концах.

– Ты выглядишь иначе когда… – Ромэйн запнулась.

– Обращаюсь? Да. – Хэль нехотя убрал руку, но не отошел. – Не думаю, что ты готова увидеть мой истинный облик.

– Ты похож на эмпуссий?

– Отчасти.

По лицу Ромэйн скользнула тень. Ему захотелось обнять ее, убаюкать, объяснить, что теперь ей ничего не грозит, что он закроет ее собой от любых неприятностей, но Хэль не посмел. Если он спугнет ее, она снова закроется или, что еще хуже, расскажет обо всем угрюмой стражнице и та не упустит возможности заковать его в цепи.

– Хэль – твое настоящее имя? – вдруг спросила Ромэйн.

Он улыбнулся, провел рукой по волосам и ответил:

– Халахэль, моя леди.

– Халахэль… – задумчиво повторила она.

Да, из ее уст это звучало музыкой. Ему захотелось прижать ее к себе, склониться к плотно сжатым губам и заставить кричать это имя.

Он тряхнул головой, прогоняя наваждение.

– Мне нужно отправить соколов.

Ромэйн протиснулась мимо него и вышла из кабинете не обернувшись. Хэль проводил ее взглядом.

Оставшись один, он уселся на стол и откинулся назад, опираясь на руки. Удовлетворение – вот, что он чувствовал. Впервые за долгие века он был сыт, влюблен и готов положить к ногам возлюбленной что угодно – и головы врагов, и все Упорядоченное.

Вот только он никак не мог понять, как быть с этой любовью дальше. Когда война закончится и голова Лаверна будет насажена на пику, он, Халахэль, должен будет уйти, вернуться в Фату и собрать новую дюжину генералов. Что может быть хуже, чем остаться среди смертных? Только разлука с ней.

Он задумчиво выводил линии на поверхности стола, размышляя, когда в кабинет вошел длинноухий юнец, едва не ограбивший Ромэйн.

– Кого-то ищешь? – спросил Хэль, вальяжно развалившись на столе.

– Да, нашу боевую леди, – ответил юнец. – Хотел сказать, что отправил соколов всем, о ком смог вспомнить.

– Я ей передам.

– Ты сторожевым псом заделался?

– Осторожнее, человек, – Хэль усмехнулся, – не стоит говорить со мной в таком тоне.

– Не знаю, что ты за тварь такая, но я тебя не боюсь, – заявил юнец, выпятив грудь.

– Правда?

Хэль в мгновение ока оказался за его спиной. Райордан вздрогнул и попытался обернуться, но демон обхватил его сзади, прижался к нему всем телом и прошептал в самое ухо:

– Ты напуган так, что вот-вот обделаешься.

– Отпусти меня! – выкрикнул Рай, отчаянно извиваясь в стальной хватке. – Немедленно!

– Не заигрывай с силой, о которой ничего не знаешь.

Не успел Рай опомниться, как Хэль снова оказался перед ним, вальяжно развалившийся на столе и совершенно спокойный.

– Монстр! – прорычал Рай, тыча в него пальцем. – Чудовище!

– А я слышал, что монстром называют тебя, Райордан из Дома Ледяных Мечей, – вкрадчиво сказал Хэль. – И не стыдно тебе было так поступать с младшим братом?

Он чувствовал волны ненависти, исходившие от вспыльчивого юнца, и наслаждался ими.

– Ничего ты, мать твою, не знаешь, – прорычал Райордан.

– Люди говорят другое. – Хэль принялся рассматривать свои ногти делая вид, что его совершенно не интересует этот разговор. – И твой отец верит им.

– Пусть катится в Фату!

– Так ему и скажешь, когда вы встретитесь на Солнечном Пике?

Рай побледнел. Хэль видел, какого труда ему стоит не наброситься на него.

– Задница твоего брата стоила того, чтобы быть отлученным от Дома? – Хэль облизнул губы.

– Ты ответишь за эти слова, – сквозь зубы прорычал Рай.

– Буду с нетерпением ждать.

Юнец выскочил из кабинета, Хэль проводил его взглядом и удовлетворенно улыбнулся. Маленькая шалость, ничего особенного,