Марика вернулась две недели спустя. Уверенности в себе у Брайдик не прибавилось. Огорченная Марика решила, что больше не придет, пока не займет достаточно высокое положение, которое позволит ей чем-то помочь связистке.

Она начала осознавать ценность и полезность власти и часто об этом задумывалась.

После второго короткого визита у нее остался час свободного времени, и она отправилась в свое укромное место на башне.

В Макше приближалась весна. Над городом висел густой дым заводов и фабрик, работавших день и ночь, чтобы выполнить план до того, как рабочим придется отправиться в поля. Из-за сократившегося сельскохозяйственного сезона каждый рабочий должен был трудиться в поле, чтобы посеять, вырастить и собрать достаточный урожай. Иначе город не переживет зиму.

Заканчивающаяся зима была самой суровой в истории Макше, хотя и достаточно мягкой по сравнению с теми, что видела Марика в Верхнем Понате. Но последующие зимы обещали стать еще суровее. Силты Макше нагружали работой подчиненных и всех подвластных им мет, готовя обитель к самому худшему.

Внизу над площадью взмыл темнолет. Острие кинжала развернулось на север. Поднявшись над высокими строениями Макше, он скрылся вдали.

С минуты прибытия старейшины темнолеты поднимались в воздух каждый день, когда позволяла погода. Они выслеживали кочевников, разведывали их укрепления и места встреч, собирали сведения для летней кампании. Сестринство Рюгге не могло напрямую бросить вызов Серке. У них не было для этого ни сил, ни доказательств, которые сочли бы приемлемыми другие Сообщества. И потому старейшина намеревалась победить Серке, истребляя их приспешников.

Градвол была жесткой и неуступчивой метой. Она собиралась удобрить всю северную половину провинции Рюгге трупами кочевников. А если удастся – то и добавить к ним несколько сотен самцов-смутьянов.

Вся обитель предвкушала предстоящую кампанию, но Марика почти этого не замечала, полагая, что Градвол вряд ли потребует ее участия.

Когда Дортека разрешит ей побывать в городе Макше? Ей не терпелось оказаться за пределами обители, забыв на несколько часов о нескончаемом процессе превращения в силту.

Макше был городом поразительных контрастов. Посреди стояла обитель, где все, кроме церемониальных залов, освещалось и обогревалось электричеством. Чтобы набрать воды, достаточно было повернуть рычаг. Отходы выводились с помощью системы канализационных труб. Но за пределами стен обители было мало огней, да и те лишь от свечей или масляных ламп. Жившие там меты брали воду из колодцев или реки. Вся их канализация сводилась к уличным канавам, чье содержимое смывал дождь.

Дождей не было всю зиму.

Меты за пределами обители ходили пешком, не считая редких богачей, которые могли нанять тягловых животных, возницу и повозку у торговцев из Союза Бурой Лапы. Выбиравшиеся в город сестры-силты обычно ездили в изящных паровых экипажах, которые были быстрее любой повозки. Если Дортека отпустит Марику – разрешат ли ей воспользоваться таким экипажем? Вряд ли. Их ревностно оберегали, поскольку они были крайне дороги. Их изготовляло братство торговцев, не входившее в местный Союз Бурой Лапы, и их доставляли извне. Силтам они не принадлежали.

Торговцы не продавали экипажи, лишь сдавали их в аренду, требуя высоких штрафов за повреждения. Марика подозревала, что ими движет желание помешать силтам разобрать машины и выяснить, как те работают.

К каждому экипажу полагался торговец-водитель. Посторонним учиться водить не разрешалось. Самцы, приписанные к машинам обители, жили в небольших казармах напротив главных ворот обители, откуда их можно было вызвать в любую минуту.

Когда свободный час закончился, Марика пошла к Дортеке и спросила:

– Сколько еще очков я должна набрать, прежде чем смогу выйти в город?

– Очки тут ни при чем, Марика. Ты сможешь выйти в город, когда я решу, что ты заслужила награду.

– Ну и как? Заслужила я ее?

Марика ничего не скрывала. Зная, что ее используют как пешку в непонятной игре с непостижимыми целями, она прилагала все усилия, чтобы выжить. Вряд ли Дортека могла требовать от нее большего.

– Возможно, возможно. Но зачем тебе вообще в этот гнойник?

– Чтобы познакомиться с ним поближе. Узнать, что там. Чтобы хоть ненадолго вырваться из этой тягостной тюрьмы.

– Тягостной? Тюрьмы? Из обители?

– Здесь просто невыносимо. Но ты тут выросла и, возможно, не в силах представить себе, что такое свобода.

– Нет, не могу. По крайней мере, не там. Мне приходится ходить в город по делам, Марика. Это отвратительно. И у меня нет никакого желания тащиться за тобой по колено в навозе.

– А зачем это тебе, госпожа?

– Что?

– Тебе вовсе ни к чему идти со мной.

– Если пойдешь ты, пойду и я.

– Зачем, госпожа?

– Чтобы с тобой ничего не случилось.

– Я сама могу о себе позаботиться, госпожа.

– Макше – не Понат, щена.

– Вряд ли в этом городе есть что-то опаснее кочевников.

– Меня беспокоит не физическая опасность, Марика. Меня беспокоит твой разум.

– Госпожа?

– Тебе меня не одурачить. Ты пока еще не силта. И ты вовсе не безобидная усердная ученица. В твоих глазах кроется тьма.

Марика помедлила, тщательно сдерживая злость:

– Не понимаю, госпожа. Другие говорили мне то же самое. Некоторые называли меня посланницей рока. Но я не считаю себя какой-то особенной. Как может город повредить моему разуму? Внушит опасные мысли? У меня хватает и своих. И я сама способна составить свое мнение, как бы меня ни пытались убедить. Или мне повредит, если я увижу, как тяжко живется невольникам Рюгге, чтобы мы, силты, могли существовать со всеми удобствами? Это я и так видела со стены.

Дортека не ответила, тоже борясь с охватившей ее злостью.

– Если уж мне необходимы компания и защита, пошли со мной состайниц, Грауэл и Барлог. Уверена, они с радостью выполнят твое распоряжение.

Дортека не уловила ее сарказм.

Они с Грауэл и Барлог не ладили со дня столкновения со старейшиной. Обе охотницы изо всех сил старались показать свою преданность Сообществу. И Марике не хотелось, чтобы они столь быстро сдались.

– Я подумаю. Если ты настаиваешь на том, чтобы пойти в город.

– Мне очень этого хочется, госпожа.

Раздвинулись огромные створки ворот, и Грауэл с Барлог осторожно шагнули наружу. Марика последовала за ними, удивившись их нежеланию выходить из обители.

– Ты должна вернуться до темноты, Марика, – послышался за спиной голос Дортеки. – Иначе больше не выпущу.

– Да, госпожа. Идем! – Она побежала вперед, радуясь обретенной свободе. Грауэл и Барлог с трудом могли за ней угнаться. – Разве не здорово?