Марика крайне удивилась, обнаружив, что большинство силт не в состоянии добраться до смертоносных призраков, а тем более ими управлять. Способность проникать на темную сторону принадлежала к числу редких даров. Самым же редким и пугающим было умение управлять гигантами, приводившими в движение темнолеты, – теми самыми, которых она призвала в Акард, чтобы обрушить их смертоносную мощь на кочевников.

Когда она об этом узнала, сердце подпрыгнуло от радости. Она сможет летать!

Полет стал для нее целью, граничащей с навязчивой идеей.

– Когда я смогу начать учиться летать на темнолетах, госпожа? – спросила она. – Не могу дождаться!

– Не скоро. Лишь после того, как изучишь основы всего необходимого, чтобы стать настоящей силтой. Да, старейшина хотела бы, чтобы ты стала летающей сестрой, но мне кажется, она ждет от тебя намного большего. Подозреваю, она планирует для тебя великое будущее.

– Госпожа?

В Акарде велось немало разговоров насчет некоего великого будущего, но никто не желал ничего объяснять.

– Не важно. Сосредоточься и попробуй понять, насколько далеко простирается мысленное касание.

– К кому, госпожа?

– Ни к кому. Просто попробуй. Или тебе нужна определенная цель?

– Она всегда мне нужна.

– Вполне можно было ожидать от самоучки. – Дортека никогда не злилась, даже получая для этого повод. – В том нет необходимости. Попробуй без нее.

Несмотря на то что учеба оставляла мало времени для сна, Марика часто бывала на своей башне. Она смотрела на звезды и оплакивала судьбу, связавшую ее жизнь с сестринством, неспособным до них добраться.

Уроки Дортеки были столь же напряженными, как и уроки Горри, хотя и не столь опасными. Марика инстинктивно – на лету – схватывала знания, делая столь быстрые успехи, что это тревожило ее наставницу. Дортека начала понимать, на что намекала старейшина. Подобный дар в лапах меты с мировоззрением первобытной охотницы, со всеми его жестокими и бескомпромиссными ценностями… Возможные последствия внушали страх.

После ужина Марика обучалась обычным наукам в понимании сестринства Рюгге. Хотя и в них хватало мистицизма, часто раздражавшего Марику, она быстро делала успехи. Ей недоставало лишь умения понять и усвоить принципы все более усложнявшейся математики.

От старейшины последовало распоряжение увеличить отведенное на математику время за счет всяких банальностей, относившихся к жизни сестринства.

Дортека чувствовала себя оскорбленной – для нее силтские формальности значили очень многое. «Мы – это наши традиции», – любила говорить она.

– Зачем это старейшине? – спросила Марика. – Мне все равно. Я хочу учиться. Но почему она так спешит?

– Точно не знаю. Вряд ли бы она призналась, но мне кажется, Градвол подумывает сотворить своего рода освободительницу для Рюгге. Если Серке будут продолжать на нас давить, а зима продвинется дальше на юг, нас сожрут за десять лет. Она не хочет, чтобы ее запомнили как последнюю старейшину Сообщества Рюгге. И она начала осознавать, что тоже смертна.

– Не настолько уж она стара. Я удивилась, когда увидела ее в первый раз. Думала, это будет древняя старуха.

– Нет, она не старая. Но она постоянно слышит за спиной лай Серке. Впрочем, это нас не касается. Мое дело учить, а твое – учиться. Сейчас не имеет значения что, как и почему. Время покажет.

Марика продолжала делать успехи с поражавшей Дортеку быстротой.

– Я начинаю подозревать, – заметила наставница, – что наши сестры в Акарде, сами того не желая, многому тебя научили. В таком темпе ты уже к лету обгонишь сверстниц. Кое в чем ты уже превосходишь многих сестер, считающихся полноправными силтами.

Для Марики многое оказывалось в новинку, но об этом она Дортеке не говорила, боясь напугать наставницу легкостью, с которой постигала науку.

После вечерних занятий следовало подведение итогов дня, которое проводила помощница старшей Макше, силта по имени Паусч. Оно проходило в том же зале, где Марика встретилась с Градвол, и присутствие щены было обязательным. Она старалась держаться как можно незаметнее, и ее терпели лишь потому, что на этом настояла Градвол. Никто не спрашивал ее мнения, а она его и не высказывала. У Марики не было никаких иллюзий по поводу своей роли здесь. Она была пешкой старшей, но не знала, в какой именно игре. Когда заседание заканчивалось, она выскальзывала первой.

Соответственно, она была в курсе разгорающейся вражды с Серке и последних набегов кочевников, получила представление о политике отношений между сестринствами, слышала обо всех их ссорах, ловила слухи об исследованиях далеких звездных миров. Но в основном руководство Макше обсуждало кочевников и становившихся все большей проблемой мятежных самцов.

– Я немного опоздала, – сказала Марика Дортеке. – И не вполне понимаю, почему это такая проблема.

– Этих самцов немного, и на самом деле они не так уж нас беспокоят, – ответила Дортека. – В мировом масштабе никто бы их не заметил. Но они разбойничают в основном на территории Рюгге, особенно в окрестностях Макше. И большая часть их нападений нацелена против гостей Рюгге – они пытаются создать видимость, будто мы слабы и не способны навести порядок в своих владениях. И, как ты можешь догадаться, за этим по большей части стоят Серке. На нас оказывается немалое давление извне, – естественно, за этим стоит Серке. Но мы не можем доказать, что они к этому причастны.

– Если поведение здешних самцов столь необычно… Эти мятежники – из местных? – Спохватившись, она добавила: – Госпожа?

Дортека довольно шевельнула ушами:

– Ты ухватила самую суть. На самом деле они не местные. Наши самцы вполне примерно себя ведут, хотя часто бездействием поддерживают мятежников, не докладывая о том, о чем следовало бы. Иногда они даже настолько смелеют, что предоставляют мятежникам убежище, несомненно сочувствуя их целям.

Цели эти заключались не больше и не меньше как в том, чтобы свергнуть власть силт и полностью их уничтожить. Воистину великие планы, учитывая железную хватку, в которой держали мир Сообщества.

III

Первая попытка Марики навестить Брайдик прошла не лучшим образом. Вызванная из центра связи, та отводила взгляд и, похоже, желала сбежать. Марика удивилась и расстроилась, поскольку прекрасно помнила, кто не подпускал охранниц к двери в критический момент.

– Никто тебя не видел, Брайдик, – сказала она. – Тебе ничто не угрожает. Сомневаюсь, что сами охранницы смогли бы тебя опознать. У них едва не случилась истерика, и они, скорее всего, помнят тебя как демона в девять футов ростом и шесть в плечах.

Вздрогнув, Брайдик уставилась в пол. Марику разочаровало ее поведение, хотя она понимала, чего это тогда стоило Брайдик, рисковавшей всем.

– Я перед тобой в долгу, Брайдик. И я этого не забуду. Так что иди, если боишься считать меня подругой. Но я обещаю, что моя дружба от этого не ослабеет.