– В таком случае спросим у него разрешения, ладно? – Синдик посмотрел поверх ее плеча. – Старший капитан Траун, – позвал он, подпустив в голос все того же приторного дружелюбия. – Мне нужно на час или около того позаимствовать воспитательницу с вашего корабля. Вы ведь не возражаете?

– Нисколько. – Траун мельком взглянул на Талиас. – Полагаю, Че’ри вы тоже хотите позвать?

На лицо Турфиана набежала тень.

– Нет, мне нужна только Талиас. Зачем мне Че’ри?

– Не знаю, – признался капитан. – Потому и спросил. Хорошо, что вы ее не забираете, потому что она несколько отстала в учебе. Я рассчитываю, что за время ремонта она все наверстает.

Тень, омрачившая фальшивую приветливость синдика, исчезла.

– А, ну разумеется.

– Я должна быть с ней и помогать, – упрямо заявила Талиас, стараясь выиграть время. Если она не найдет способ отвертеться…

– Это ненадолго, – пообещал Турфиан. – До встречи, капитан Траун.

– До встречи, – эхом отозвался тот.

Комплекс Синдикуры находился примерно в сотне километров от штаба флота, и на тоннельном экспрессе до него можно было добраться за двадцать минут. За время поездки ни Талиас, ни Турфиан не проронили ни слова, памятуя о присутствии в вагоне еще пяти офицеров и аристократов, которые могли ненароком услышать, о чем они говорят.

Они уже почти приехали, когда у Талиас в голове созрел план.

Не самый лучший, наверное, даже безрассудный. Но какой уж есть.

Ей потребовалось две минуты в туалете, чтобы приготовиться. Две минуты и куда больше мужества, чем она от себя ожидала. Но дело было сделано, назад дороги не существовало, и Талиас лишь надеялась, что не разрушила в одночасье всю свою жизнь.

Когда они приехали, Турфиан, все так же храня молчание, провел ее по коридорам к своему кабинету.

– Итак, я здесь, – объявила она, когда синдик пригласил ее внутрь и жестом указал на кресло. – О чем пойдет речь?

– О, прошу вас, – благожелательно воскликнул Турфиан. Закрыв дверь, он обошел гостью и сел за стол. – Не делайте вид, что ничего не понимаете. Вы обещали мне информацию. Пришло время доклада. – Включив квестис, он пододвинул устройство к Талиас. – Расскажите все, что вам известно… все, что удалось узнать о старшем капитане Трауне.

* * *

Долгую минуту гостья просто сидела, неестественно замерев, с каменным лицом. Несомненно, искала способ вырваться из ловушки.

Из ловушки, в которую она, конечно же, загнала себя сама. Если бы она не взяла на себя обещание, Турфиан развернулся бы, снова заглянул бы в кадровую службу и отменил бы ее назначение на «Реющий ястреб» в качестве воспитательницы. Перед лицом такой перспективы ей ничего не оставалось, как уступить.

Впрочем, она пошла на это не по доброй воле – по крайней мере, надолго ее не хватило. Даже сейчас, судя по позе и выражению ее лица, было ясно, что она надеется отвертеться.

Но ничего не попишешь: ее надежды никого не волновали, так же как и нежелание говорить. Значение имел лишь тот факт, что Траун снова что-то затеял, а Турфиану его выходки порядком надоели. Синдику нужен был рычаг, который можно использовать против этого отщепенца, и этим рычагом была осведомленность Талиас о недавних делах Трауна.

– Прошу, не тяните, у нас мало времени, – нарушил он звенящую тишину. – Чем скорее вы отчитаетесь, тем скорее вернетесь к своему обожаемому герою.

– Я предполагала, что отчет подождет до окончания всей кампании, – заметила гостья, явно не намереваясь прикасаться к квестису.

– Я не обозначал определенных временных рамок, – напомнил Турфиан. – Условие было ясным: я помогу вам попасть на «Реющий ястреб», а взамен вы станете моим осведомителем.

При звуке этого слова Талиас вздрогнула, но это синдика тоже не волновало.

– Все, что вам нужно знать о старшем капитане Трауне, есть в официальных сводках, – сказала она. – После того как вы их прочитаете, я отвечу на ваши уточняющие вопросы.

– Я уже все прочитал, – рявкнул Турфиан. – Вы тянете время.

– Ничего подобного. – Талиас встала с кресла. – Просто так совпало, что у меня назначена еще одна встреча. Прошу меня извинить…

– Сядьте, – велел синдик, вложив в свой голос весь холод ледяного пейзажа Цсиллы. – Не хотите говорить о Трауне? Ну что же, давайте поговорим о вашей семье.

– Вы хотели сказать, о нашей семье?

– Я имел в виду вашу родную семью. В которой вы родились и с которой была связана ваша судьба до того момента, пока вас не забрали, чтобы сделать из вас «идущую по небу».

Талиас остановилась на полпути между креслом и дверью. На ее лице отразилась целая гамма эмоций. Турфиан знал, что она не помнит ранних лет, и это давало его манипуляциям дополнительный рычаг воздействия.

– А что с ними? – наконец выдала Талиас.

Синдик постарался скрыть улыбку. Она пыталась говорить спокойно и равнодушно, но напряженность мышц на горле и скулах выдавала ее интерес и недоумение.

– Я подумал, что вам было бы интересно узнать, как сейчас обстоят их дела. И как вы могли бы им помочь. – Он замолчал, предоставляя ей возможность самой загнать себя в ловушку.

Талиас не ответила: чего у нее не отнять, так это силы характера. Так просто ее с толку не сбить. Но Турфиан давно поднаторел в искусстве манипулирования окружающими.

– Понимаете, они переживают не лучшие времена, – продолжал давить он. – Ваша семья всегда была небогатой, но недавний скачок цен на отдельные минералы совсем их подкосил. У семьи Митт полно ресурсов, которые могут быть в том числе направлены и на их поддержку.

– Я их даже не помню.

– Понятное дело, – сказал Турфиан. – Вы были слишком маленькой, когда вас забрали. Но разве это имеет значение? Это же ваши близкие. Родная кровь.

– Мои близкие – семья Митт.

– Может, и так. – Синдик слегка пожал плечами. – Может, и нет.

Талиас прищурилась:

– И что это значит? Я полноценный член семьи Митт.

– Вот уж нет, – возразил Турфиан. – Вы почетная приемная дочь, причем совсем недавно ею стали. Вам предстоит еще долгий путь, прежде чем ваша позиция в семье укрепится.

Она посмотрела на квестис:

– Вы намекаете, что мое положение зависит от того, соглашусь ли я предать Трауна?

– Предать? Ну что вы! – Синдик постарался подпустить в голос толику праведного негодования. – Траун – тоже член нашей семьи… – По крайней мере, пока, мысленно напомнил он сам себе. – И разговор о нем вряд ли можно назвать предательством. Наоборот, предательством будет замалчивание его неблаговидных поступков.

– Тогда пойдем простым путем: я никогда не была свидетелем того, чтобы Траун поступал незаконно, аморально или просто сомнительно. И уж точно ни разу не замечала, чтобы он делал что-то во вред семье Митт. Нормально сформулировала?