— Да ты голимый беспредельщик, — покачал головой Джарет. — А чего ж тогда не прикончил Риса? — ехидно поинтересовался он. — Вроде бы даже защищал его от убийц из Ордена.

— Кира жила с ним вовсе не из жалости, — Семён неприязненно скривился, поскольку воспоминания о предательстве Риса до сих пор вызывали у него злость, хотя предатель уже давно отправился в ад искупать свои грехи. — Этот говнюк был ей по-настоящему дорог. К тому же Кирюша была ему благодарна за то, что он помог ей пережить наше расставание. Но она бы всё равно его бросила, потому что так и не смогла полюбить, как ни старалась. Я наблюдал за ней издалека и видел, как она пыталась воссоздать то, что когда-то было между нами, но у неё ничего не вышло.

— Знаю, — улыбнулся Джарет, — она призналась, что хотела вернуть свою прежнюю жизнь, но потом поняла, что без любви всё это не имеет смысла. Мудрая женщина. Думаешь, у неё получится договориться насчёт Мартина?

— Если не получится, то нам всем хана, — Семён произнёс свой приговор с такой спокойной уверенностью, словно сам был судьёй и палачом в одном флаконе.

— Ну положим, не всем, — возразил Джарет. — Вам с Кирой совсем не обязательно гибнуть вместе с этим миром. В конце концов, это же не ваша родная реальность.

— Я не сбегу, — Семён упрямо покачал головой, — просто не смогу бросить людей, которые мне доверились, а Кирюша останется со мной до конца. В общем, мы все погибнем. Может быть, это не самый поганый вариант.

— А ты не забыл, что речь идёт о развоплощении? — ехидно поинтересовался Джарет. — Нет, не похоже, что тебя страшит перспектива раствориться в небытие, — констатировал он, глядя на презрительно усмехающегося Магистра, — но чего-то ты всё-таки боишься. Спорим, угадаю? — его глаза загорелись азартом.

— Я этого и не скрываю, — Семён снисходительно улыбнулся. — Единственное, чего я боюсь — это пережить Кирюшу. Пробовал уже и повторить этот опыт не хочу.

— Эгоист, — иронично прокомментировал его признание Джарет.

— Может, я и эгоист, — Семён покладисто кивнул, — но подозреваю, что тут мы с Кирюшей сходимся во мнениях. Пусть любая самая жуткая хрень, но вместе.

— Даже завидно, — вздохнул Джарет. — Что ж мне-то не везёт? Слушай, а можно я поеду с тобой в Алат?

— Хочешь поплакаться Кейтилю? — в голосе Семёна явственно проскользнули презрительные нотки. — Ладно, только закусывай и, главное, не лезь к нашему Подарочку.

— А что, малютка сделает из меня жаркое, как из Риса? — деловито поинтересовался Джарет.

— Вряд ли, — Семён ободряюще похлопал его по плечу, — она уже начала немного соображать. Просто Дарочка очень расстраивается, когда чувствует страх окружающих.

— Страх?! — в голосе бессмертного послышалось такое возмущение, словно его обвинили в жутком преступлении против человечества. — Свой подгузник смени.

Семён только усмехнулся и оседлал байк. Джарет последовал его примеру. Взревели моторы, и двое бессмертных понеслись в сторону Алата. Едва заслышав приближающееся тарахтение движков, Алик вылетел навстречу сменщику, но при виде Джарета слегка замялся.

— Тут это, — он стыдливо опустил взгляд, — небольшой беспорядок. Я не успел убрать, потому что наш Дарчонок наконец уснула, и я не хотел шуметь.

Семён осмотрел детскую и осуждающе покачал головой. С таким разгромом ему ещё не приходилось сталкиваться. Игрушки, пелёнки, распашонки и подгузники устилали пол детской сплошным слоем. Кое-где виднелись свеженькие и уже подсохшие пятна, оставленные то ли молочной смесью, то ли детской присыпкой. Похоже, отсутствие строгой мамочки, типа бабушки, отразилось на настроении малолетней хулиганки весьма своеобразным образом.

— И часто у вас такое? — Джарет удивлённо обвёл глазами разгромленную детскую.

— Папуль, ты же уберёшься, ладно? — заныл Алик, переминаясь от нетерпения с ноги на ногу. — Можно я уже поеду?

— А не слишком поздно для визита к барышне? — Семён скептично поднял правую бровь.

— В самый раз, — ответил за Алика Джарет. — Для того, чем наш донжуан собрался заняться, ночь — самое подходящее время суток.

Семён не стал спорить, и буквально через минуту преданный рыцарь Ильяры уже седлал своего железного коня, так кстати подогнанного Джаретом. Сдав вахту у колыбельки Дары, Алик не стал тратить время даже на то, чтобы смыть с себя пятна от молочной смеси. Он так спешил к своей милой, что напрочь проигнорировал не только рамки приличий, но и правила дорожного движения. И всё же являться пред светлые очи своей возлюбленной совсем уж без подарка он счёл неблагоразумным, особенно после долгой отлучки. Поэтому, прежде чем отправиться восвояси, Алик нарвал местных алатских цветов, благо на холме у лаборатории их росло превеликое множество.

Увы, не всем нашим планам суждено осуществиться, по крайней мере, полностью. Вот цветочкам, к примеру, так и не удалось стать залогом любви и преданности нашего юного воздыхателя. Похоже, в сценарии злодейки-судьбы для них была прописана весьма незавидная участь. Когда Алик наконец добрался до дома лесника, выяснилось, что хозяев нет в наличие. Дело в том, что Мартину с каждым днём становилось всё хуже, он ослаб настолько, что перестал уже вставать с постели. Ильяра сначала пыталась отпаивать своего пациента травками и сладким чаем, но потом поняла, что без профессиональной врачебной помощи не справится, и упросила отца отвезти её в Каламут. Что тут скажешь, не подфартило Алику с выбором времени своего триумфального возвращения в объятья Ильяры, зато ему повезло с другим. Едва войдя в гостиную, он так и застыл с открытым от удивления ртом, поскольку там на диване спал Мартин.

А в это же самое время Кира ползала по колючим кустам рядом с могилой Нарьяны в поисках жалких остатков местной флоры, годных для плетения венка. Если честно, она совершенно не верила в то, что её самопальный ритуал вызова духов сработает, но ничего получше придумать не смогла. Как ни странно, её зов был услышан, правда, ритуал пошёл не совсем штатно, поскольку в момент отклика она торчала в очередном кусте кверху пятой точкой, пытаясь дотянуться до жалкого беленького цветочка, забравшегося в самую гущу.

— Наш мир под угрозой, — сходу выпалила Кира, когда в её голове раздался недовольный голос вредоносной, но увы, могущественной сущности, взявшей на себя опеку Мартина. Слишком могущественной, чтобы этого гада можно было просто игнорировать.

— Лучше тебя знаю, — Демиург и не подумал скрывать своего дурного настроения. — Я над этой проблемой уже работаю.

— Значит, разрыв может закрыть не только Мартин? — у Киры от облегчения сделалось так легко на душе, что захотелось расхохотаться.

— Это не исключено, — проворчал