Стив Гайп взял с собой на Эверест пульсоксиметр – прибор для измерения насыщения крови кислородом. «Стив хотел проверить его на нас при подъеме, но я сказал, что не буду эти заниматься, – вспоминает Роб. – Хотелось прислушиваться к своим ощущениям, а не руководствоваться показаниями прибора. Что, если я буду чувствовать себя хорошо, а пульсоксиметр покажет, что все плохо? Не хотелось сомневаться в себе». Но теперь, после восхождения Скотт и Роб все же опробовали прибор. У здорового человека на уровне моря уровень кислорода в крови должен быть в районе 90 единиц. «У Скотта он показал 58, у меня – 64, – говорит Роб. – С такими показателями внизу мы считались бы почти трупами. Но сейчас мы не были больны, а просто поднялись на высоту почти девяти километров без кислорода и теперь чувствовали себя не очень».

Пока Скотт и Роб в то утро шли к вершине, Стив Гайп и Стив Горил пытались вновь добраться из лагеря III до Южного седла. Но по пути увидели далеко вверху своих товарищей, которые шли вниз. «Я увидел, как они спускаются, и понял, что, видимо, есть вершина», – вспоминает Гайп. Он также понял, что теперь победители будут стремиться спуститься в базовый лагерь как можно быстрее и что никто не сможет помочь, если они с Горилом попадут в беду на восхождении. «Я не хотел идти без поддержки, – говорит Гайп. – И решил, что упустил свой шанс». Стив Горил, наоборот, посчитал, что он зашел уже слишком далеко и вложил слишком много сил, чтобы сдаваться. Он добрался до Южного седла и поздравил своих товарищей по команде, но обнаружил, что они не в восторге от его амбиций.

– Стив, я уже был тут раньше и не добрался до вершины, – сказал ему Скотт. – Ты должен спуститься с нами.

– Все в порядке, – ответил тот. – У тебя был шанс, теперь он есть у меня.

– Стив, не всем удается подняться на вершину. Подумай, как сильно ты рискуешь, – сказал Скотт.

– Ну ты ведь только что побывал на вершине, – возразил Стив. – Я работал не меньше вашего, и вершина совсем рядом.

– Послушай, – пытался вразумить его Скотт, – если ты останешься здесь и попытаешься взобраться в одиночку, ты умрешь. Я знаю. Я был там наверху.

Собственно, далеко за примером ходить было не надо. «В паре десятков метров от палатки лежал труп, – говорит Стив, – и я помню, что подумал, что не хотелось бы закончить жизнь вот так. Это очень глупый способ умереть».

«На следующее утро мы убрались оттуда к чертовой матери», – вспоминает Роб Хесс.

Сильный ветер не позволил Горилу пойти на вершину, но он был уверен в своих силах и остался в палатке на седле, а остальные члены команды отправились вниз. В соответствии с заявленными целями экспедиции они взяли с собой все снаряжение, которое занесли на седло, за исключением того, что могло понадобиться Горилу. В полдень все спустились во второй лагерь, где их уже ждал Стив Гайп. Гайпу сообщили, что Горил остался на Южном седле и что плохая погода не позволяет ему подняться выше. Гайп сказал, что будет ждать в лагере, пока Стив не спустится. Остальные пожелали ему удачи и продолжили спуск.

«Помню, что, когда мы добрались до базового лагеря, я был настолько обессилен, что едва стоял на ногах, и такое состояние длилось около трех суток, – вспоминает Роб Хесс. – Я решил, что больше никогда в жизни не полезу на Эверест».

Для Скотта, Роба и Брента экспедиция завершилась. Они прибыли в базовый лагерь в конце марта и с тех пор не спускались ниже, а сейчас уже была середина мая. Альпинисты собрали снаряжение и отправились в Луклу, несмотря на то что Стив Гайп оставался в лагере II, а Стив Горил – на Южном седле. Отъезд напоминал экспедицию 1990 года на Эверест-Лхоцзе, когда на горе остались Уолли Берг и Скотт, а многие из тех, кто взошел на Эверест, быстро уехали домой.

«Наша экспедиция просто развалилась, – вспоминает Крис Науманн. – Не думаю, что это такая уж редкость, особенно если это не коммерческое мероприятие, когда люди платят тысячи долларов, а руководитель говорит, что и как надо делать, и все это делают. Не думаю, что в коммерческой поездке кто-то бы остался на горе в этом случае».

На Южном седле находилась коммерческая экспедиция, команда «Альпинистские восхождения», состоящая из пятнадцати клиентов, гидов и шерпов. Но руководителей этой экспедиции в первую очередь волновали их участники, а не судьба альпиниста-одиночки, который настоял на том, чтобы остаться вопреки настойчивым просьбам своей команды. Пол Петцольдт всегда предупреждал своих учеников, что если они собираются подниматься на большие горы, то должны хорошо знать, как разбивать лагерь в таких условиях. Никто не был опытнее в этом вопросе Стива Горила. Он рыскал по седлу в поисках баллонов, в которых имелись остатки кислорода, подключал их к своей системе и таким образом обеспечивал себя кислородом. Он копался в мусоре среди разорванных ветрами палаток предыдущих экспедиций и находил неиспользованные упаковки с едой. В течение пяти суток он в одиночку жил на Южном седле, стараясь не смотреть на останки погибших альпинистов. «Стив организовал много походов школы, – говорит Стив Гайп о Гориле. – Он знал, как выживать в тяжелейших условиях, и ему было вполне комфортно, там, наверху. И он был психологически вынослив. Провести пять суток в одиночку на высоте почти восьми километров в непогоду, занимаясь выживанием, – немногие на такое способны».

Через четверо суток погода начала улучшаться. Используя брошенные баллоны, Горил сумел сохранить свой запас кислорода неприкосновенным. Когда распогодилось, он просто собрался и взошел на вершину, обогнав по пути нескольких альпинистов из «Альпинистских восхождений». Но хоть он и шел этот последний отрезок пути на Эверест с ними, фактически это было восхождение в одиночку.

«Я был один, когда добрался до вершины, и это оказалось несколько рискованнее, чем я предполагал, – вспоминает Стив. – Я провел там полтора часа, фотографируя во всех направлениях, снимая автопортреты и наслаждаясь видами». Затем он спустился на Южное седло, где провел ночь, и на следующий день добрался до лагеря II, где был встречен Стивом Гайпом. «Я сказал ему, что очень устал, я был чертовски голоден, – вспоминает Стив Горил. – Гайп потратил больше часа на врачебный осмотр. Осматривал очень тщательно. Я подумал, что этот парень превзошел все ожидания. Он не хотел торчать на