Шрифт:
Закладка:
И мастерицы успели, создав удивительное сочетание нежности ткани и твёрдости металла. Линдиэль не поверила своим глазам, увидев платья, которые, казалось, нечем дополнить, но вдруг у гномов что-то найдётся?
Тронув поводья, леди устремилась к кострам.
***
Эльфов встретили два очень похожих гнома, отличавшихся только количеством седины в волосах и морщин на лбу.
— Я же говорил, что леди заинтересуют торговцы! — радостно пихнул старший младшего.
— А я и не спорил! Живы-здравы будьте, господа эльфы. Мы охраняем караван и с радостью проводим гостей к интересующим товарам и их хозяевам.
— Меня интересуют новости в первую очередь, — слукавила Линдиэль, и гномы многозначительно закивали.
— Должны предупредить, что мы недостаточно давно выехали из дома, чтобы делиться вестями, — начал оправдываться менее седой гном, — никто ещё не узнал секрет зимних цветов, за который обещают столько золота, что можно будет построить дворец, как у короля Тингола.
— Странные вы какие-то охранники, — прищурился воин рядом с Линдиэль, — у вас оружия при себе нет.
Гномы переглянулись и загоготали.
— А это во-о-он тот тип сказал, что дороги безопасны, мы и поверили! — вытирая слёзы, произнёс старший.
— Он был просто невозможно убедителен, когда мы его подобрали!
— Ном! Мом! — позвал гномов-охранников обвешенный дешёвым серебром очень толстый собрат, отходя от пылающего всё жарче костра. — Не задерживайте гостей! Ведите сюда.
— Я хотела бы купить, — чуть неуверенно заговорила Линдиэль, приблизившись к огню, — новости. Что за цветы, растущие зимой? И почему вы уверяете, будто дороги безопасны? Значит ли это, что враг повержен?
— Это значит, — вдруг прозвучал неожиданно мелодичный для наугрим голос, принадлежавший высокому худощавому мужчине, завёрнутому в какую-то поношенную тряпку, — что осада крепко держит врага за горло. Я знаю — дороги безопасны.
— А что с цветами? — дочь Кирдана села на бревно на значительном расстоянии от странного эльфа.
— Сказки о том, что в Дориате вечное лето, потому что принцесса Лутиэн любит цветы, а папа-король настолько велик, что может приказать зиме не наступать? — хмыкнул мрачный незнакомец, опуская голову, словно нарочно пряча лицо за давно немытыми чёрными прядями. — Но все мы знаем, кто на самом деле правит Королевством-под-Завесой.
— Торговцам не нужны сказки, — потёр пухлые ладони с короткими пальцами лысый гном, ворочивший угли, — торговцам нужна прибыль от сказок. И, между прочим, я повторяю своё предложение не заезжать в Химринг. Что мы там забыли, а? Когда стало известно, что приедут послы Мудрёны, половина города опустела. Остался только гарнизон! И что мы им продавать будем? Оружие они по договорённости у Белегоста берут, я свои товары так дёшево не отдам!
— Химринг опустел? — удивилась Линдиэль. — Почему?
— Да кто этих эльфов разберёт? — отмахнулся торговец в серебре. — Башкой проще полено переломить, чем понять, что у дылд в мозгах творится!
— Тут и понимать нечего, — тихо, с пренебрежением проговорил кутавшийся в тряпьё мужчина, ловко собрал из прошлогоднего дудника и каких-то измельчённых кореньев курительную трубку и, запалив от костра, втянул дымок.
Только сейчас дочь Кирдана заметила, что на странном незнакомце нет обуви. Ужаснувшись про себя, эльфийка отодвинулась ещё немного дальше.
— Первый и Второй Дома Нолдор, — протянув худую руку к огню, произнёс оборванец, — никогда не были дружны, и это никому не под силу исправить. Хитлум шпионит за Химрингом, потому что не может подчинить, а это важно, ведь Маэдрос, даже не будучи королём, имеет влияние на всю родню, и если он потребует склониться перед короной, каждый Феанарион преклонит колено. Верховный нолдоран хочет абсолютной власти, но она ему не по зубам.
— Ты интересно рассуждаешь, — появился из темноты Арастур, демонстрируя гномам подстреленную дичь, которую непрочь обменять на какой-нибудь товар. — Откуда такие сведения?
— У меня было очень много времени подумать, — бросил в костёр то, что осталось от дудника, бродяга.
— Откуда ты? Почему один?
— С юга, — пожал плечами эльф, — шёл один, потому что любой, кто взялся бы сопровождать меня, впал бы в немилость владыки. Я знаю, дороги безопасны, поэтому запретил идти со мной. Да и не нужны мне случайные попутчики! Друзья мертвы, невеста стала женой моего брата, дела семьи меня не касаются.
«Врёт, — подумала Линдиэль, вставая. — Это опасный бродяга. Не хочу быть рядом с ним».
— Я бы взглянула на украшения, — мило улыбнулась леди, и сразу трое торговцев засуетились, бросились к своим телегам. — Мне нужно что-то из белого металла, подходящее к сиреневому платью.
— Аметисты! — обрадовался увешанный серебром гном. — Альмандин, шпинель, топаз! Пурпурит и халцедон! Тончайшая работа!
Радуясь, что нашлось много подходящих изделий, Линдиэль поспешила прочь от костра, с недовольством заметив, как Арастур проявил явное сочувствие к бродяге. Эльфийка могла поклясться, что этот страшный незнакомец теперь составит им компанию в пути, ведь охотника не убедить в том, что далеко не каждый путник нуждается в опеке. У лесных жителей свои законы.
Примечание к части Иллюстрация Алины Саидовой https://vk.com/photo-42078757_457241048
Настало время для зелёного
— Не знаю, почему, но мне жаль, что всё меньше тех, кто помнит равнину Ард-Гален сиреневой, а не зелёной, — говорил словно сам с собой светловолосый эльф в оленьей шкуре на плечах, что-то чертя на огромном листе, занимавшем два сдвинутых стола, — прошлое безвозвратно уходит, и ощущение необратимости со временем становится тяжелее. Не знаю, почему.
— С прошлым связаны воспоминания, которые лучше, чем действительность? — спросил Сулион, зайдя в помещение, чтобы взять инструменты.
— Я бы не сказал, — отозвался воин, — просто мне кажется, что зелёную растительность я никогда не полюблю так, как любил красную, фиолетовую и чёрную.
— Я помню, как было, — обернулся к окну Авар, — люблю память об этом, но все мы должны принять, что время сиреневого прошло. Настала эпоха зелёного.
***
Одинокий всадник далеко обогнал всех, кто ехал в сторону осадного лагеря, алый химрингский плащ развевался на усиленном скоростью ветру. Вести были срочными, и промедление могло дорого обойтись.
