По-моему, в нашу шлюпку посадили всех женщин, которые в то время находились на палубе; ее последней спустили с левого борта.

Когда мы коснулись воды, то увидели, что корабль сильно накренился. Нос погрузился в воду; вода доходила до палубы D. Мы отчетливо это видели, потому что корабль был освещен, а иллюминаторы на палубе D были не круглыми, а квадратными. В нашей шлюпке не было фонарей; мужчинам пришлось очень нелегко, пока они освобождали блоки, так как они не знали, как работает лебедка. Я очень испугалась; корабль погружался все быстрее, и мне показалось, что нас затянет под воду, прежде чем мы успеем отойти.

Когда мы наконец были готовы двигаться, кто-то на верхней палубе приказал подойти к кормовому забортному трапу и снять нескольких человек. Хотя мы никого не видели, наш экипаж подчинился приказу. Мы очень встревожились, потому что сверху кидали мебель и мы слышали грохот и звон, как от бьющейся посуды. Мы просили гребцов отойти от корабля, но они отказались, и мы втащили в шлюпку трех мужчин, которые прыгнули с корабля и поплыли к нам. Один из них был пьян; в кармане у него была бутылка бренди, которую наш старшина-рулевой тут же выкинул за борт. Пьяного положили на дно шлюпки и укрыли одеялом. После того как втащили тех троих, они рассказали, как быстро тонет корабль. Мы умоляли гребцов работать быстрее, чтобы нас не затянуло в водоворот вместе с кораблем. На корабле горели огни, пока он не затонул. Когда послышались крики, что корабль тонет, я закрыла лицо руками. Тогда я услышала, как кто-то крикнул: „Он разломился“. Казалось, прошло много времени; я повернула голову и увидела, что корма стоит почти вертикально в воздухе. Над водой видны были гребные винты. Потом корма ушла под воду, и воздух огласился криками. Мы повернули назад и выловили из моря еще пятерых мужчин. Их страдания в ледяной воде были ужасными; позже двое из них — мы положили их на корму — умерли, но мы доставили их тела на „Карпатию“, где им в понедельник устроили морские похороны.

После того как вытащили нескольких человек из воды, мы увидели рядом с нами несколько шлюпок; нам приказали пришвартоваться друг к другу, что мы и сделали. По-моему, мы простояли так недолго, когда кто-то на соседней шлюпке сказал: они могли бы спасти больше людей, если бы пересадили часть пассажиров. Нескольких женщин и детей перевели в нашу шлюпку. Вскоре мы услышали крики: „Эй, на борту!“ — и низкий гудок. Офицер, который был за старшего в одной шлюпке, приказал нам следовать за ним. Мы понимали, что наша шлюпка переполнена, но наши мужчины, которыми командовали старшина-рулевой и боцман, последовали за офицером, и мы подошли к перевернутой шлюпке, на которой стояли люди. Нам пришлось приближаться к ней очень медленно, чтобы волна от нашей шлюпки не утопила их. Мы могли взять к себе лишь нескольких, и им пришлось переходить очень осторожно. Вторая шлюпка (№ 2) подобрала большинство из них, а потом мы отгребли от того места».

Спасательная операция, так хорошо описанная миссис Стефенсон, произошла на рассвете. Далее она вспоминает предыдущий период той ночи:

«Море было гладким, а на небе сверкали звезды; никогда не видела так много звезд.

Время от времени мы видели зеленую ракету; потом оказалось, что ее запускают со шлюпки для экстренного спуска, что сразу поняли наши мужчины. Мы все молились, чтобы скорее наступил рассвет; никто не разговаривал, все были охвачены ужасом от катастрофы и ужасно замерзли.

С рассветом поднялся ветер, и вскоре на море началось волнение. Прежде чем окончательно рассвело, нам показалось, что мы заметили на горизонте огни корабля. Старшина-рулевой не сразу признал нашу правоту, уверяя, что это луна, но потом кто-то из матросов сказал: возможно, там „Карпатия“. Перед тем как они покинули „Титаник“, им сказали, что „Карпатия“ идет к нам. После того как рассвело, мы долго плыли среди обломков с „Титаника“, главным образом я видела шезлонги и белые пилястры.

Нам казалось, что мы никогда не доберемся до „Карпатии“, потому что увидели, что корабль остановился. Позже, когда мы спросили, почему „Карпатия“ не подошла ближе, нам объяснили: первые шлюпки, которые отошли от правого борта „Титаника“, подошли к „Карпатии“ около четырех. Мы же подошли к забортному трапу уже после шести.

Нам пришлось тяжело, когда мы шли на веслах в бурном море, и невозможно было держать курс. Много раз нас могло затопить. Капитан Рострон, который наблюдал за нашим приближением, признался: он сомневался, что мы продержимся еще хотя бы час в таком бурном море. На дне шлюпки набралось много воды из-за течи; кроме того, вода натекла с одежды восьми спасенных. Они постоянно вычерпывали воду, чтобы уменьшить осадку. Две женщины рядом с нами очень страдали от морской болезни, но младенцы почти всю ночь спали на руках у матерей. С борта спустили подвесную люльку; кроме того, были веревочные лестницы. Однако лишь немногим мужчинам удалось подняться по веревочным лестницам. Тогда спустили вниз почтовые мешки; в них клали младенцев и детей и так поднимали их наверх. Нам велели бросить спасательные жилеты. Мы садились в люльку, и нас подтягивали к открытому люку, где подхватывали члены экипажа. Нас укутывали в теплые одеяла, всем предлагали бренди. Потом нас отвели в салон, напоили горячим кофе и накормили сэндвичами».

Шлюпка Энгельгардта D[26]

Мужчин-пассажиров в шлюпке не было.

Пассажирки: миссис Дж. М. Браун, миссис Харрис, миссис Фредерик Хойт, дети Навратил.

Подобран из воды: Фредерик Хойт.

Попрощался с женой и утонул вместе с кораблем: Харрис. Экипаж: Брайт, старшина; матрос Лукас; стюард Харди. Прятался: иностранец, пассажир третьего класса, Жозеф Дюгмен.

Прыгнули с нижней палубы, когда спускали шлюпку: Х.Б. Стеффансон (швед) и X. Вулнер (англичанин).

Всего 44 человека (Бр., с. 38): экипаж 2, пассажиров-мужчин 2, женщин и детей — 40.

События

Ч.Г. Лайтоллер, второй помощник (Ам., с. 81):

«Когда спускали на воду последнюю шлюпку (она самой последней покинула корабль), трудно было найти женщин-пассажирок. После того как все остальные шлюпки были спущены на воду, мы пошли на нос, чтобы достать складные шлюпки Энгельгардта. Носовую шлюпку для экстренного спуска (№ 2) к тому времени уже спустил на воду кто-то из других офицеров. Мы сняли складную шлюпку, намереваясь посадить в нее оставшихся пассажирок. Я спросил, есть ли женщины, но ни одной рядом не оказалось. Кто-то сказал: „Женщин нет“. Это происходило на шлюпочной палубе, где полагалось находиться всем женщинам, потому что