Таур тоже спал, и Илис на мгновение растерянно остановилась на пороге. Она не могла не думать о том, как всё произойдёт, и, хотя ночной визит к мужу был её решением, всё равно волновалась. Но она оказалась не готова к тому, что её встретит темнота.

Илис немного постояла на пороге, прислушиваясь к дыханию мужа. Застарелый страх, притаившийся где-то глубоко в груди, и почти забытый за время замужества, неожиданно поднял голову. Она почти забыла это чувство, поверив, что Таур больше никогда не причинит ей зла. Но сейчас муж спал, а значит, не вполне контролировал себя. Сумеет ли он быть нежным, или, изголодавшись по её телу, не сумеет совладать с собой и причинит ей боль?

Илис нерешительно переступила. Вернуться назад?

Может быть, она и сделала бы так, если бы не дала понять Сейле, что сегодня не вернётся в девичью спальню. Подумав об этом, Илис рассердилась на себя. Сколько можно было переминаться на пороге, словно девчонка-служанка, решившаяся соблазнить господина и умирающая из-за собственной робости! У неё даже руки заледенели от волнения.

Илис решительно сжала зубы и направилась к кровати. Шла она, правда, на цыпочках, с некоторым облегчением решив для себя, что будить мужа вовсе не обязательно – он устал за день и заслужил отдых. Она просто тихонько ляжет на кровать, потому что в нетопленной комнате уже и ногам в лёгких туфлях стало холодно.

Но задумке прокрасться в супружескую кровать незамеченной не дано было осуществиться. В темноте под ноги Илис вдруг попало что-то твёрдое, и, споткнувшись, и больно зашибив палец, девушка полетела прямо на спящего варвара.

Тот вскочил, мгновенно извернувшись в воздухе тренированным телом, и Илис в одно мгновение оказалась под ним, плотно прижатая к кровати.

- Карун! – сердито выругался мужчина, в темноте ощупывая лицо Илис слепыми пальцами. – Как ты сюда попала? – Он вдруг замер, шумно вдохнул запах её волос и спросил озадаченно. – Илис? Это ты?

- Ты ждал кого-то ещё? – всхлипнула она, пытаясь освободиться.

Миг – и муж выпустил её, сев на кровати.

- Прости, родная, - виновато сказал он, и тут же снова коснулся её щеки, осторожно и нежно. – Почему ты плачешь? Диги стало хуже?

Судя по тому, как дёрнулся Таур Керт, он готов был вскочить и бежать на помощь Зелину, но Илис горько покачала головой.

- Палец зашибла, - пожаловалась она. – Боольно! – и вдруг и вправду разрыдалась – так горько и безутешно, что варвар совсем растерялся.

- Где больно? – спросил он, склоняясь к её ногам. – Ну, маленькая, не плачь! Сейчас свечу зажгу…

- Не надо, - всхлипнула она, чувствуя, как он лихорадочно и осторожно ощупывает пальцы на её ногах.

- Ледяные какие ноги! Ты почему не надела чулки? Ты же только что болела! И руки! – горячие губы мужчины коснулись её ладоней. – А ну ложись! Ходит она здесь…босиком…только выздоровела!

Затрещала разрываемая ткань. Таур Керт склонился, бинтуя палец на её ноге. Илис перестала всхлипывать, растерянно ощущая, как он касается её – бережно, почти невесомо.

- Всё, - наконец сказал он, крепко затянув завязки. – Перелома нет, я проверил.

- Но, - попробовала возразить Илис.

- Завтра посмотрим! – решительно сказал варвар. – А сейчас греться! – и плотно закутал её в одеяло, развернул спиной.

Сильные руки крепко обняли Илис, притянули к себе.

- Прижимай ноги ко мне!

Девушка всё никак не могла решиться, и тогда, вздохнув с досадой, он сам прижал к своим тёплым ногам её озябшие ступни.

- Грейся, я сказал! – проворчал варвар. – И засыпай, скоро рассветёт…

Илис примолкла. Она лежала в тёплом коконе одеяла и надёжном кольце его рук, потихоньку отогревалась и чувствовала, как льдинка страха внутри медленно тает, истончается, исчезает, а вместо него возникает робкое, давно позабытое ощущение безопасности и защиты, что несут руки мужчины.

Варвар тяжело вздыхал позади неё, прижимался теснее, грея её ноги, и осторожно касался губами волос.

«Ни за что не засну», - подумала Илис и вздохнула.

Глаза закрылись сами собой, и она заснула спокойно и безмятежно – как спала ребёнком давным-давно – задолго до войны.

До рассвета и правда оставалось совсем немного, а потому проспали они лишь пару часов.

Илис проснулась от того, что кто-то аккуратно трогал пальцы на её ногах. Она не выдержала и дёрнулась:

- Щекотно!

Муж виновато посмотрел на неё и, увидев, что разбудил, принялся сноровисто разматывать забинтованный вчера палец.

- Что там? – спросила Илис, приподнимаясь на локтях. – Уже зажило?

- Нет, - смущённо сказал варвар и признался. – Я ошибся. Сейчас перебинтуем.

Подтянув под одеяло другую ногу, Илис ойкнула и только тогда поняла, что вчера, в темноте и в волнении от неожиданной встречи, муж забинтовал ей большой палец на другой ноге – абсолютно здоровый.

- Давай сюда ногу, - буркнул Таур сконфуженно. – Ну что ты смеёшься? Темно было!

Он вдруг остановился и оставил в покое её ноги, зачарованно глядя на Илис. Зелёные глаза девушки искрились смехом, сверкали белые зубы – она казалась совсем девчонкой, не старше Диги, и была такой красивой, когда смеялась! Ради одной этой улыбки он готов был выглядеть полным дураком. Не выдержал, и сам рассмеялся, любуясь женой.

- Илис…дай перевяжу! – попросил Таур Керт, когда они наконец успокоились.

Она поджала под одеяло обе ноги и снова фыркнула:

- Уже ничего не болит…лекарь!

Они снова замолчали, глядя друг на друга, и улыбка, ещё дрожавшая на губах Илис, постепенно меркла. Таур Керт расстроился всерьёз. Он ещё не насмотрелся на это чудо. Но спустя мгновение решил, что ничего ещё не потеряно.

В этой девушке чудом было всё. Нежная, тронутая лёгким загаром кожа, каскад ярких рыжих волос, струящийся по точёным плечам, закрывающий совершенное тело жены шелковистым пологом. Её глаза, в которые он просто проваливался, стоило посмотреть чуть дольше. Её руки, вдруг несмело потянувшиеся к нему, осторожно коснувшиеся волос…

Таур перестал дышать. Он боялся шевельнуться и ненароком спугнуть эту нежданную нежность. Илис потянулась к нему, задержалась, серьёзно глядя в глаза, а потом зажмурилась и легко коснулась его губ. Поцелуй был робким, неопытным, и одновременно безрассудно-смелым.

Варвар задохнулся и обнял жену. Крепко – так, чтобы сразу стало ясно, что он никуда её не отпустит.

Она и не вырывалась. Неумело