– Ты не старался. Ты подыгрывал!

– Он слабый, поэтому я бил не в полную силу… – бормочет 9888.

– Как ты посмел решать? Ты забыл, кто ты? Кто ты?

– Я кирпич.

– Да! Ты кирпич! И ты отвратительный материал! И раз уж ты решил, что можешь так бить, значит, ты решил, что руки тебе ни к чему!

Человек в сером толкает 9888, и он падает. Снова не сопротивляется. Он рвано дышит, а помещение наполняется отвратительным звуком ломающихся костей, обломки которых прорывают ткань, а кровь расплывается по полу. А человек в сером держит уже другую руку на весу и точно бьет по ней дубиной. Теперь в локтях руки вывернуты не так, как должны быть.

И Хэлла всхлипывает, потому что чувствует отголоски боли, а главное – отчаяния. Оно затапливает ее, выжигает все, оставляя чьи-то Голоса…

– Вставай! Тебе пора на процедуру!

И 9888 встает. Он не плачет и не кричит. Он только дышит через рот и медленно идет вперед, а Хэлла идет за ним. Она пытается убедить себя, что должна вернуться, должна выбраться в реальность, но она не может не идти. Она не хочет оставлять его. Она чувствует, что ему страшно…

9888 заталкивают в какую-то тесную комнату, в которой одна стена – прозрачное стекло, за которым стоят люди.

– Пускайте газ. Засекаем время…

Хэлла в ужасе смотрит на мальчика, но он только опускается на пол, стараясь поправить переломанные руки.

– Сегодня он ранен.

– Наверное, продержится меньше обычного. Хороший повод проверить, – слышатся переговоры.

Хэлла опускается рядом с мальчиком. Она смотрит наверх, откуда плывет полупрозрачное облако. А затем 9888 начинает задыхаться…

– Нет, пожалуйста! – Хэлла мотает головой. – Остановитесь! Так нельзя!

Но никто не слышит ее, и она остается на коленях, покачиваясь вперед-назад, чувствуя, как жжет легкие, как страшно, как одиноко и больно…

ПРОЧЬ!

Чужой голос. Он приказывает, и Хэлла почему-то подчиняется. Коридор вертится перед ней, идет волнами. Чужое сознание наконец сопротивляется. Хэлла радуется этому, потому что это ее шанс выскользнуть из места, куда попадать она вовсе не собиралась. Но она снова останавливается у распахнутой двери, лицо 9888 повернуто к ней… Он смотрит на нее…

Он лежит на металлическом столе, а его грудная клетка развернута, словно крылья жуткой птицы. Хэлла кричит. И падает.

Свет.

Она вздрогнула, распахнув глаза и тяжело дыша. Ее руки успели вспотеть, а ногти впивались в кожу Рие, сжимая их слишком сильно. Он, нахмурившись, смотрел на нее. Хэлла моргнула, и по ее щеке прокатилась слеза. Она только сейчас поняла, что уже какое-то время плакала…

– Что это было? – негромкий голос 9888 звучит в ее голове, хотя Рие задал вопрос вслух.

Хэлла резко убрала руки, вскочила и выбежала прочь. Сердце стучало быстро и неровно, дышать было тяжело. Во что она ввязалась? Она увидела малую часть лаборатории, крошечную часть, а ее уже тошнит. Нет… Нет, это слишком… Может, Теодор и Рие правы, что не дают им информацию? Что, если Баррет снова сделает такое с детьми?

Конечно, Хэлла и раньше могла бы задаться этим вопросом, но до этого она только читала статьи Рубиновой дамы. Увидеть все своими глазами в чужих воспоминаниях было… иначе. Хэлла все еще чувствовала то отчаянное одиночество и ужас, которые наполняли 9888.

– Хэллебор! Ты глухая? – Дерек толкнул ее.

– Что? – она быстро вытерла слезы, поворачиваясь к нему. Если Вэб что-то и заметил, то не сказал. Ему явно не терпелось поделиться своими успехами:

– Я все выяснил.

Хэлла почувствовала, как по спине от страха пробежали мурашки. Выяснил… Перед глазами встали картины из чужих воспоминаний. Если Дерек заберет детей… Что будет? Что с ними станет? И сможет ли Хэлла спокойно спать, зная о том, что она могла бы предотвратить?

– Отлично. – В горле першило, и слова удавалось не выговорить, а скорее выдавить. – Поехали?

– Нет уж! Я выяснил, а не ты! Так что… Ах да! Я его вырубил, ему придется долго восстанавливаться, так что лучше не беспокой его, – Вэб ухмыльнулся. Хэлла живо представила, как из уголков его губ вытекает желчь, которой он был наполнен. Злоба, самомнение и ненависть внутри него наверняка давно превратились в яд, вытравив остатки милосердия.

– Мы ведь должны работать сообща!

– Кто тебе сказал такую глупость?

– Ты.

Дерек рассмеялся по пути к лестнице:

– Просто выдохни, отдохни и надейся, что босс не вышвырнет тебя.

Вэб покрутил в руках трость, шутливо поклонился и взбежал наверх, скрываясь за дверью. Проклятие! Что будет с детьми? Дождаться его? Попытаться привести Теодора в чувство? А дальше?

В висках мучительно пульсировало, и отголоски чужих Голосов что-то неразборчиво шептали.

Если что-то Хэлла и поняла, так это то, что она не хочет повторять судьбу своей семьи… Она здесь, в Баррет маноре, где нет хозяина, где Дерек не следует по пятам, где хранится лекарство, так необходимое Мальве… Нужно украсть его! Так она сможет обезопасить сестру во время пути до Раджмаана. У них будет время обосноваться там, а потом… Может, Мальве помогут. По меньшей мере Хэлле не придется больше служить Барретам!

22

Дом у кладбища

Холодный дождь бил по стеклам, щедро омывая их. Внутри кабинета царил полумрак, спасала только настольная лампа. Свет кристалла прогонял тьму, позволяя Максу подделать почерк. Он вполне правдоподобно заполнил документы от имени Рие на больничный. Если у Дарквуда и возникли вопросы, задавать он их не стал.

Работать было невозможно. Да и что делать, если Фантом – твой пропавший напарник? Но даже не это было важно, а дети. Часть неспасенных детей остались там, в доме у кладбища. И эту записку явно оставил Рие. Как кто? Как Фантом или как инспектор полиции?

«Не важно», – осадил Макс сам себя. Первоочередной задачей было найти детей. Возможно, там же будут держать и Рие. Вот только что делать? Заявиться просто так в чужой дом нельзя. В лучшем случае не пустят, а в худшем могут убить, выиграв время, чтобы замести следы. А смерть инспектора Уорда спишут на недоброжелателей, мало ли их.

– Вот. Я не весь дом знаю, – Лира положила на стол Макса план. Все это время она сидела за столом Рие в кабинете, старательно выводя план особняка Флауэрсов. – И не уверена в масштабах… Прости.

– Это лучше, чем ничего, так что ты очень помогаешь, – Макс осторожно взял ее руку, целуя холодные пальцы. Лира держалась хорошо, хотя выглядела бледной. Новости о подруге и пропаже Рие явно не давались ей просто. – Я все улажу. Обещаю.

Она слабо