единственное, что могло контролировать кирпичей. Вокруг еще заметен был круг формулы и глифы, складывающиеся в символы. Теперь Теодор был полностью во власти Хэллы, потому что ей подчинялся философский камень. В нем была капля ее крови.

Когда-то старый дюк Баррет запечатал так всех кирпичей, связав их своей кровью. Однако с его смертью печать разрушилась. Его сын, Аластар Баррет, похоже, понял ошибку, и теперь все подчиненные кирпичи были во власти разных людей, чтобы избежать единовременного высвобождения сразу всех, как было в прошлый раз, когда Розу убили…

– Дерек уже здесь? – Хэлла проигнорировала вопрос Неи, опираясь на трость с набалдашником в виде птичьего черепа, в глазницах которого сверкнули два синих камня.

– Здесь. Он приволок того, из-за кого у нас будут проблемы. А ты? Кто это?

– Он журналист…

– Это ничего… Дерек привел инспектора. Ала нет, он вернется только завтра вечером, поэтому я собираюсь вызвать Гэрри, ибо Вэб, похоже, обезумел.

«Ал» – какое милое обращение к боссу. Впрочем, Нея могла это себе позволить. После освобождения по какой-то причине она и еще несколько кирпичей никуда не убежали, более того, защитили Аластара. Кажется, босс им доверял. По крайней мере, никто из них не был снова запечатан.

Но что еще интереснее… Кого привел Дерек?

– Где Вэб?

– Внизу.

Хэлла кивнула и устремилась в подвальные комнаты. Там был узкий коридор и несколько камер с железными дверями слева, где удобно было держать пленников. Чем-то это напоминало склеп…

В первой же камере обнаружился Дерек, он подкатывал рукава.

– Ты опоздала! – объявил он. – Я привел Фантома.

Хэлла изумленно уставилась на кирпича перед ней. Она знала его. Рие Ришар. Длинные белые волосы, острые черты лица… Но самое главное – он был одет как фантом. Расколотая маска валялась на полу…

– Не знаю, что это, но он не Фантом, – пробормотала она. – Я знаю… У Фантома было зеленое свечение, и он сражался с ним…

– Тогда, по-твоему, какого импа он выряжен как Фантом? – Дерек подхватил свою трость, вжимая ее в грудь Рие. Загорелся светом философский камень, вживленный в его плоть…

– Не знаю! Но… Два Фантома? Это же бред! – Хэлла покачала головой.

– Боюсь, это правда. Рад видеть, дорогая колдунья, – Рие усмехнулся. Но вовсе не насмешливо. Он усмехнулся с горечью, а смотрел на Хэллу как на предательницу, как на зло.

Что ж. Она и была им.

Она и была злом.

III. Hellebore

Морозник – травянистое растение семейства Лютиковые.

…Морозник черный окружен легендами. Считается, что он может излечить от безумия, а также вызывать страшных древних существ, сотканных из тени. Этот вид морозника также токсичен. Отравление им вызывает звон в ушах, оцепенение, удушье, рвоту, замедление пульса и даже остановку сердца.

Однако в древние времена его использовали и в лекарственных целях. Черный морозник – прекрасный пример того, как нечто ядовитое и смертельное может стать чем-то исцеляющим…

Б. Флауэрс «Комментарии к описанию растений»

21

9888

Хэлла вертела в руках трость, а Дерек мрачно курил, наполняя подвальный коридор сигаретной вонью.

– Нея вызовет Гэрриета.

– Пусть эта дрянь делает, что хочет. Она поганый кирпич, не более.

– Босс ей доверяет…

– Он ее трахает. Вот и все.

Хэлла скривилась. Она вот не была в этом уверена. Она не так много раз встречалась с Аластаром Барретом, но тот везде ходил в компании другой беловолосой дамы. Нея тоже находилась рядом, но ее переглядывания с еще одним кирпичом, Луном, говорили совсем о другом… Да и теперь, когда Аластар уехал, Нея и Лун остались в маноре. В случае чего требовалось обращаться к Гэрриету. Он был опытным магом-детективом, а главное – был предан семье Барретов, и у него тоже была специальная трость. Все, кого обучали контролировать кирпичей, имели такие. Набалдашники в виде черепов, всегда инкрустированные философским камнем и магическим кристаллом. Мощный артефакт, мощное оружие.

Камень отбирал силы кирпичей, мешая им использовать свою энергию, а кристалл давал магам подпитку. С тростью были не страшны ни кирпичи, ни кто-то еще.

– В любом случае ты сплоховал, – Хэлла произнесла это, смакуя каждое слово. – Привел полицейского. Его могут искать. Это создаст лишние проблемы и…

– Закрой рот! Может, я и облажался, но ты не лучше. Кто-то из этих двоих должен знать что-то про оставшихся детей! Эта информация нужна боссу, и ее нужно достать. Если сможем, ты получишь лекарства для своей сестрички. Так что в твоих интересах разговорить хоть кого-то. Потому что иначе все будет зря. Думаешь, босс обрадуется?

– Думаю, ты совершил опрометчивый поступок, на который подбил и меня, угрожая здоровьем сестры.

– Рискнешь оправдаться так перед Барретом? – Дерек бросил тлеющий окурок под ноги.

Хэлла промолчала. Сердце сжалось. Нет, не рискнет. Она боялась Баррета, потому что ее жизнь, а главное – жизнь Мальвы находилась в его руках. Король забрал его титул и земли, дарованные Короной, но он не мог отобрать ни богатств Барретов, ни земель, принадлежавших им лично, а таких была большая часть. Влияние Баррет все еще сохранял и мог бы найти Хэллу, реши она сбежать от него… Разве что если все провернуть быстро, пока он в отъезде… Но Мальва… Ее состояние ухудшится, если не добыть лекарство…

– Все, перерыв окончен, – объявил Дерек. – Иди и добудь информацию. Хоть раз окажись полезной.

Хэлла буравила его спину злым взглядом, пока он заходил внутрь другой камеры, где сидел Рие. Зайти к Теодору она пока не решалась. Она плохо его знала, но… Но. Она провалила тест на лояльность! Прошла его только Роза. Она бы могла допросить кирпича, а Хэлла… Сколько бы раз она ни повторила и мысленно, и вслух «кирпич», она все еще видела человека…

Вспомнился вдруг тот самый день, когда она читала статью Рубиновой дамы… И костер в глубине сада поместья Флауэрс…

Сделав несколько вдохов и выдохов, Хэлла наконец открыла дверь. Теодор был там. Он сидел за металлическим столом, прикрыв глаза. Вокруг места вживления философского камня поднимался пар. Регенерация все еще пыталась справиться с чужеродной энергией и раной, но чем сильнее сопротивлялся кирпич, тем быстрее камень проедал его плоть, чтобы добраться до сердца. Тогда будет невозможно даже ментальное сопротивление чужой воле.

Хэлла прошла внутрь. Ладони ее вспотели, а сердце стучало слишком громко и быстро, чтобы кто-то с таким слухом, как Теодор, не заметил. Однако он все равно не открыл глаза. Из-под век виднелось зеленоватое сияние.

– Не пытайся сопротивляться этому, – прозвучал ее голос, пропитанный холодом и спокойствием настолько, что Хэлла удивилась самой