— Только это очень трудно будет заметить, — горько усмехнулся Нежельский.

— Это не имеет никакого значения. Мало ли чего мы не замечаем: атомов, молекул, но ведь из них состоит Вселенная! Главное, что нам известно, что это так, а не иначе. — Каманин взглянул на Нежельского. — Ваня, я тебя все еще очень утомленный вид. Отдохни до вечера, лучше всего поспи. А вечерком мы с тобой продолжим нашу беседу. Согласен?

— Да, — ни мгновения не раздумывая, произнес Нежельский.

— Вот и замечательно. Отнесу поднос с посудой на кухню, а ты отдыхай. Обещаешь, что будешь спать?

— Обещаю.

— Тогда я пошел.

— Подожди секунду, — остановил его голос Нежельского. — У меня к тебе просьба, можешь сказать Руте, что я хочу ее видеть. Не сейчас, немного попозже.

Каманин кивнул головой, взял поднос и вышел.

74

Каманин вышел из номера Нежельского, к нему тут же подошла Агнешка и взяла из его рук поднос. Сам же он прошел на террасу, здесь его поджидала Мария.

— Ну как он? — тут же спросила она.

— Ты была права, он физически вполне нормально себя чувствует, с большим аппетитом проглотил обед.

— Это очень хороший знак, Феликс. Будем надеяться, что он быстро оправится.

— Очень бы хотелось. Только вот психическое его состояние… — Несколько мгновений он молчал. — Я пытался внушить ему некоторые мысли, но не уверен, что это мне удалось в полной мере. — Каманин снова замолк.

— О чем ты думаешь, Феликс? — после довольно продолжительной паузы поинтересовалась Мария.

— Я думаю, прав ли я во всем? Когда я разговаривал с Иваном, у меня появилось ощущение, что я забронзовел. Слишком уж обо всем я суду безапелляционно. Это-то отчасти и привело его к такому поступку.

— О чем ты говоришь, какое ты имеешь к нему отношение?

— Гораздо больше, чем мне этого бы хотелось. Даже, если ты прав, нельзя на себя надевать личину Бога и судить обо всем с позиции высшего разума. В черепе человека его нет и никогда не будет. А если нам кажется, что он там все же есть, то это страшная иллюзия, которая чревато тяжелыми последствиями.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь свое влияние на его поступок.

Каманин вместо ответа посмотрел на Марию.

— Помнишь, я обещал дать интервью этому журналисту. Почему бы этого не сделать прямо сейчас. Если тебя не затруднит, Машенька, найди его и приведи сюда.

Мария вернулась на террасу минут через десять. С собой она вела Лагунова. По его виду было заметно, что он растерян, он явно не ожидал, что интервью будет именно сейчас. Судя по всему, это известие застало его врасплох.

— Вот привела Сергея Станиславовича, — известила Мария.

— Спасибо, — поблагодарил Каманин. — Я готов прямо сейчас вам дать интервью.

— Это замечательно, только немного неожиданно, — пробормотал Лагунов. — Я думал, это произойдет как-то иначе.

— На облаке?

— Нет, конечно.

— Решайте, либо сейчас, либо никогда, потом у меня, скорее всего, не будет времени.

— Тогда, конечно, сейчас. — Лагунов поспешно сел напротив Каманина и достал из кармана диктофон.

— Феликс, мне уйти? — спросила Мария.

— Зачем, оставайся, тебе будет интересно послушать. Если Сергей Станиславович не возражает.

— Нет, нет, я не против, — быстро произнес Лагунов. — С чего мы начнем, Феликс Александрович?

— Так это вы интервьюер, вот и решайте. Задавайте вопросы, ч буду на них отвечать.

— Да, вы правы. Знаете, перед отправлением к вам сюда я заготовил много вопросов. Но сейчас они мне кажутся бессмысленными.

— Это очень хорошо.

— Что хорошо? — не понял Лагунов.

— Что вопросы показались вам бессмысленными. Я сужу о человеке в первую очередь не по ответам человека, а по тем вопросам, которые он задает. Это его характеризует гораздо глубже и ярче.

— Вот никогда не думал, всегда полагал прямо противоположное.

— Так и быть, я вам немножко помогу в вашем интервью и для начала расскажу одну притчу. Мудрец спросил ученика: «В чем состоит самая ужасная трагедия человеческой жизни?». «Наверно в том что человек не находит ответов на свои вопросы?» — предположил ученик. — «Нет» — ответил мудрец — «В том что он не находит вопросов на которые следует искать ответы». Именно поиск вопросов, а не ответов на них стало самым главным моим занятием. Именно поэтому критерия я оцениваю других. Вам понятно?

— Да, — не совсем уверенно ответил Лагунов.

— Тогда задавайте свои вопросы. Мне любопытно, о чем вы меня спросите.

— Я так понимаю, вы станете по ним меня оценивать.

— Вы правильно понимаете. Я вас — по вопросам, вы меня — по ответам. Видите, как у нас удачно все складывается.

— Хорошо, давайте попробуем. А затем обменяемся оценками. Тогда первый вопрос: в чем вы видите главную проблему человека?

Лагунов вдруг услышал чьи-то шаги, он повернул голову и увидел, как на террасу вошла Мазуревичуте. Она тихо села на некотором отдалении от них с явным намерением слушать их беседу. Лагунов подумал, что предпочел, чтобы бы ее тут не было. Если он потерпит в интервью фиаско, ему перед ней будет очень стыдно. До остальных, включая Каманина, ему дело нет, а вот мнение о нем этой женщины для него крайне важно. Но придется смириться с ее присутствием, он же не может ее прогнать. Его никто тут не поймет. Да и тем самым покажет всем, насколько он уязвим и неуверен в себе.

— Попробую объяснить главную проблему человека, — проговорил Каманин. — Хотя никто точно не знает, какая его проблема главная. Знаете, весьма условно можно разделить этот биологический вид на три типа. Первый и самый распространенный — это тип, который полностью сосредоточен на собственном внутреннем мире, точнее, на одолевающих его проблемах. Вся его жизнь направлена на их решение, удовлетворение своих желаний. По большому счету он больше ничем не занят, ничего другое его не интересует, не волнует. Второй