– Твое имя, парень. Сейчас же. – Его убийственный тон обещает боль, но это нормально. Я со многим сталкивался в своей жизни.

Продолжай.

Я выпрямляюсь.

Роклин бросается между нами.

– Хватит! – шипит она в лицо своему отцу, прежде чем повернуться ко мне. – Не стоит беспокоить наших гостей, даже если они сочтут пулю в голову забавным номером.

Она прикусывает свою красивую губку, глаза ее мечутся, брови сдвинуты в одну линию. И вдруг все меняется. Вместо Роклин я вижу куклу в бордовом платье.

– Кто он, дочка? – требует Райо рокочущим голосом.

Губы Роклин кривятся. Она смотрит на меня с отвращением, а затем говорит:

– Никто. Мальчик из толпы. Он мечтает поступить в нашу Академию, но, как я ему сказала, мы не принимаем прислугу.

У меня стучит в висках, пульс готов прорвать кожу и выстрелить. Переполненный яростью, я готов устроить ад прямо здесь, прямо сейчас, но в отличие от всех этих придурков я этого не показываю.

Я убийственно спокоен. Мое лицо ничего не выражает.

Плевал я на весь мир.

Приподнимаю бровь, а папина дочка надменно вздергивает подбородок.

– Убирайся отсюда и не возвращайся, – выплевывает она, окидывая меня взглядом с головы до ног. – И верни костюм тому, у кого ты его украл, поскольку очевидно, что ты никогда не смог бы позволить себе такого.

Мой телефон вибрирует в кармане, но я не достаю его. Справляюсь с дрожью в конечностях и окидываю зал периферийным зрением.

Хлоя рядом, Дамиано тоже.

Но Роклин, оказывается, еще не закончила.

– Убирайся, недоумок. Беги туда, откуда пришел, и оставайся там, если ты не планируешь испустить свой последний вздох сегодня ночью. – Она моргает. – Сейчас же!

Когда я делаю шаг к ней, ее лицо вытягивается, а ее отец бросается ко мне и хватает меня за шею.

Триумф сияет в его темных глазах, но, когда я поднимаю подбородок, что-то мелькает в его взгляде.

– Оставь его, папа. – Роклин пожимает плечами, делая шаг к Оливеру, который осмеливается, черт бы его побрал, ухмыляться. Она берет его под руку, и мои пальцы проскальзывают под рукав, встречая холодную сталь.

– Почему я должен позволить ему так просто уйти? – рычит Райо Ревено, и я чувствую, как его пальцы дрожат на моей коже.

Я отказываюсь сопротивляться, хотя воздух в моих легких уже кончается.

– Потому что он никто. И не стоит тех неприятностей, в которые вляпался. – Ее взгляд становится надменным, – он всего лишь бедный панк, у него проблемы с матерью… и с отцом.

Райо Ревено неохотно отпускает меня, но его глаза остаются прикованными к моим. А я смотрю на нее, и, черт возьми, у меня в груди все скручивается.

Ее губы сжаты, подбородок по-королевски вздернут.

– Тебе здесь не место. А теперь уходи.

Моя щека начинает пульсировать, и они это видят.

Они смеются.

Смотрят на меня сверху вниз, качая головой.

Все до единого, кроме Райо Ревено, отступают, больше не видя во мне угрозы.

Они не замечают красную дымку ярости, застилающую мои глаза, – обещание возмездия, направленное на них.

В ушах снова звучат слова Роклин. Она выставила меня сломленным мальчиком, злящимся на весь мир, потому что мама и папа его не любили.

Я сказал ей это по секрету и, черт возьми, понятия не имею зачем.

Я должен был знать: она не была готова к этому.

Но однажды она будет готова, уж я позабочусь об этом.

Прикладываю нечеловеческие усилия, чтобы начать двигать ногами. Пересекаю зал и выхожу в боковые двери, ведущие в сад, – самый простой путь к отступлению. И тут я слышу протесты Оливера. Оглядываюсь через плечо и вижу, что Роклин следует за мной.

Спускаюсь на две ступеньки, когда воздух прорезает ее настойчивый голос.

– Подожди! – кричит она.

Я не жду.

– Подожди минуту, пожалуйста!

Я продолжаю идти.

– Черт бы тебя побрал! Вот почему ты такой властный в постели, да? Потому что не можешь смириться с тем, что кто-то другой говорит тебе, что делать, потому что изо дня в день ты выполняешь чьи-то приказы!

Она задыхается, и я поворачиваюсь к ней лицом. Замечаю Дама у двери, но он не подходит.

Ее рот плотно сжат, она ждет, что я заговорю, и ее вид выводит меня из себя.

– Все правильно, богатая девочка. Я – нищий. Я работаю на других. Это моя жизнь, потому что так мне выпало. При рождении в мой карман не положили туза, но тебе лучше поверить мне на слово, – наклоняюсь, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, – когда я умру, у меня на ладони будет вся гребаная колода, включая даму, мою королеву. Так что делай вид, что развлекаешься, исполняй папочкины приказы, но следи за собой. И посматривай вокруг, потому что никогда не знаешь, кто может войти и перевернуть все вверх дном. Вот это будет скандал, мисс Ревено.

Все ее тело поникает.

– Бастиан…

Слышу безмолвную мольбу, которую только я могу уловить, потому что я единственный, кто знает ее достаточно хорошо. Она умоляет меня понять и принять, и дать ей надежду, что мы помиримся позже.

Вместо этого я смотрю на нее свысока, как будто она пиявка, а я леопард.

– Меня зовут Бас, не забывай об этом. – Качая головой, отступаю на несколько шагов. Горький смех, скопившийся у меня на языке, кривит губы. – Но ты не забудешь.

Поворачиваюсь к ней спиной и стараюсь идти как можно быстрее, чтобы никто не смотрел мне вслед.

И исчезаю в тени.

Роклин

ОН УХОДИТ, ИСЧЕЗАЯ МЕЖДУ РЯДАМИ ТЕМНЫХ ДЕРЕВЬЕВ, даже тени не видно. Я сбегаю вниз по ступенькам и замираю. Моя грудь вздымается, когда я снова и снова прокручиваю в голове каждое сказанное мной слово.

– Твой отец послал людей следить за ним, – раздается голос Дама позади меня, но я не оборачиваюсь.

Я знаю это. Отец ни за что не позволил бы Бастиану уйти так просто.

– Должны ли мы… помочь ему? – нерешительно спрашивает Дам.

Его преданность трогает, но это Бастиан. Я отрицательно качаю головой.

– Они его не найдут.

– Роклин… – Его тон просит меня прислушаться к голосу разума, но что Дам знает о Бастиане Бишопе?

Я живу на стороне тьмы, но и Бастиан тоже, и он приспосабливается как может. То, что он делает, помогает ему справиться с личной болью.

Он не никто.

Он выше многих.

Расправив плечи, я снова качаю головой, все еще вглядываясь в