Моя голова поворачивается так быстро, что я, черт возьми, не могу это проконтролировать.

– Что ты сказал?

Брови Дамиано подпрыгивают, и он издает издевательский смешок.

– Дело не в его предложении, хотя он думает, что у него есть шанс на союз между ними.

Союз – сказал он.

– Разве может быть соглашение между людьми, которые никак не связаны друг с другом?

Дамиано смотрит на меня с минуту, а потом говорит таким тоном, как будто сам себя пытается успокоить:

– Ей это неинтересно.

Я не могу сдержать смех, и спина Роклин напрягается – кажется, она слышит его.

Да, детка, я все еще здесь.

Я не утруждаю себя ответом на его маленькое замечание. Я и так знаю, что ей это неинтересно, точно так же, как знаю, что некоторые вещи – не ее выбор, и готов поспорить, что кольцо, которое окажется у нее на пальце, попадает в ту же категорию.

Но при мне это не сработает.

– Зачем мужчине, у которого есть все, рассматривать возможность отдать свою дочь в семью, глава которой пополняет свое состояние тем что валяет дурака и делает иммигрантов рабами?

Я не единственный, кто знает о ее ужине на яхте. Жду, что он ответит.

Скользнув взглядом в его сторону, замечаю, как сдвигаются его брови.

– У тебя есть предположение? – говорит он больше самому себе. – Выражение его лица внезапно становится деловым. – У тебя есть предположение, – повторяет он, на этот раз без вопросительной интонации.

Что ж, хотя бы не пустая трата мускулов.

Сдержанность Роклин на исходе. Наши взгляды встречаются, но она сохраняет свою идеальную осанку. Она так хороша, что у меня сводит ребра. Это нереально, что со мной делает эта девушка, и я знаю, что с ней происходит то же самое.

Она – то, что я слепо искал, и она это знает.

– Скажи, что ты задумал. – Дамиано вновь привлекает мое внимание.

Звучит как требование. Перевожу взгляд в его сторону.

– Я не скажу тебе. Я не готов поделиться планом, который может ни хрена не сработать. Если я ошибусь, ты назовешь меня дураком. Если бы я сказал, о чем я думаю, ты бы точно назвал меня сумасшедшим.

– Я думаю, у них что-то есть на мистера Ревено, – говорит он почти шепотом. – Я потихоньку изучаю это, но пока не нашел ни одной зацепки. Семья Хеншо… они предлагают услуги, которые скрывают много секретов.

Я молча смотрю на него.

– Я просто хочу убедиться, что она в безопасности, – говорит он.

– Это больше не твоя забота, красавчик.

Он стискивает челюсть, широко расправляя плечи, не сознавая, что уже проделывал это сегодня вечером. Это производит тот же эффект, что и в первый раз, – никакого.

Тем не менее он продолжает:

– Ты не всегда будешь рядом, на это может быть миллион причин, и это просто факт. Почему бы не ввести в курс дела кого-нибудь еще, кому она доверяет? Допустим, я могу быть рядом с ней, если ей это понадобится.

– А что заставляет тебя думать, что я хочу, чтобы ты был рядом с ней?

Что заставляет его думать, что у меня нет кое-кого, кто уже делает именно то, что он предлагает?

– Я хочу сказать, что я и так рядом с ней. Я живу там же, где и она. Я хожу в ту же школу. Если тебя нет – есть я.

Моя кровь закипает, его слова так же раздражают, как и правдивы.

– Все это ни черта для меня не значит. Я не доверяю твоим светлым волосам.

– Мне нужно знать, что происходит, если это касается девочек, – огрызается он. Его лицо пылает, поскольку с каждой попыткой понять мои мысли он все больше и больше выходит из себя. – Часть моих обязанностей заключается в том, чтобы помогать службе безопасности в Грейсон Мэнор, Грейсон Элит и в «Энтерпрайзе».

Я посвистываю и ухмыляюсь, и он понимает, о чем я.

Парень хреново справляется со своими обязанностями. Я был везде.

– Я не сижу в комнате охраны за мониторами, я просто тот, кому они звонят, когда что-то находят, – выдавливает он сквозь зубы.

– Значит, это было твое решение отправить следить за мной Кайло?

Его губы сжимаются, но через мгновение он вздыхает.

– Послушай, я знаю, мы не совсем… черт, – бормочет он, затем немного отступает назад, чтобы позволить блондинке проскользнуть между нами.

Не той блондинке.

Дамиано засовывает руки в карманы и кивает на нее подбородком:

– Бас Бишоп, познакомься с Бостон Ревено.

Сестра-близнец моей Роклин опускает глаза, изображая застенчивость, но у нее не выходит.

– Вы собираетесь пригласить меня на танец, мистер Бишоп?

– Я не мистер, а от тебя одни неприятности. У твоей сестры из-за тебя проблемы, так что нет. – Я пожимаю плечами. – И вообще я не танцую.

Бостон пристально смотрит, а затем расплывается в широкой улыбке.

– Как это мило. Ты прав, она злится на меня, но это все не важно. Я – родная кровь.

– Кровь ничего не значит.

– Она знает, на чьей я стороне.

– Слова тем более ничего не значат.

Улыбка Бостон медленно тает.

– Ты прав, Бас Бишоп. Не значат. С нетерпением буду ждать, когда ты изменишь свое мнение обо мне. Ценю твою верность моей сестре, но я просто пыталась сгладить ситуацию, помочь отсрочить неизбежное. А насчет потанцевать… – Она смотрит на Дамиано, приподнимая бровь.

Он проглатывает свое раздражение и принимает ее руку, но вдруг она подходит ко мне, приподнимается на цыпочки и шепчет в ухо:

– Сегодня у нее строгий приказ принимать все предложения на танец.

Она подмигивает мне, и они уходят на танцпол.

Мой взгляд останавливается на моей девочке. Наблюдаю за ней минуту, как она разговаривает с братьями Греко и парой каких-то девушек, сгорая от любопытства узнать, что именно они там обсуждают.

Появиться здесь было моим планом, причины, правда, немного изменились, но отчего бы не воспользоваться возможностью?

Одна песня сменяется другой, и я решаюсь: чего медлить? Иду прямо к ней.

Братья Греко тут же включают защитный режим – как я заметил, они всегда активируют его рядом с ней. Ежу понятно, они все думали, что я не выйду из тени, как делал раньше, – но не сегодня вечером. Но почему чем ближе я подхожу, тем сильнее этот гребаный воротник давит мне на шею?

Он жесткий и неудобный, вот и все. Другой причины нет.

Роклин понимает, что я сейчас подойду, натягивает на пятки свои красивые туфельки и спрыгивает с барного стула. Стул она ставит перед собой, как