Это невозможно.

Бастиана Бишопа нельзя игнорировать или забыть.

Он не допустит этого, как бы я ни пыталась.

Он гребаный торнадо на бесплодной земле – все взоры прикованы к хаосу.

И опять…

Гребаная моя жизнь.

* * *

НА НЕМ КОСТЮМ.

Хороший костюм, и он выглядит… неправильно.

Одетый в черное с головы до ног, он то, из чего сотканы порочные мечты. Волосы черные, как у пантеры, глаза грозные, татуировки растекаются по шее и по рукам, по покрытым шрамами костяшкам пальцев. Его превосходство так естественно, что вызывает зависть. Он убийственно, дьявольски красив. Соблазнителен в лучшем и худшем смысле, но все же он выглядит… чужим.

Это не его костюм, и на нем нет его куртки.

Он не похож на моего Бастиана.

Не похож на моего татуированного тирана, моего панка, моего преследователя.

– Перестань пялиться, – говорит Бронкс с натянутой улыбкой, когда мы подходим к ее отцу. – Папа!

Мистер Бандони сияет, заключая ее в объятия, ему хочется представить дочь мужчинам, стоящим рядом ним, а мне он пожимает руку и кивает в знак приветствия.

Кивнув им, я направляюсь к бару, чтобы занять себя, и Кайло с Кенексом быстро присоединяются ко мне.

– Мои новые сторожевые псы? – усмехаюсь я.

– Учитывая, что Сай умчался так, словно у него горела задница, да. Ты угадала.

– С чего бы ему убегать? – настораживаюсь я.

– Да, фигня. Уверен, он где-то прячется, следит из какого-нибудь угла. Но он исчез сразу после того, как ты превратилась в зомби-Барби и замерла, – взгляд Кайло падает на мое платье. – Кстати, ты шикарно выглядишь.

Кенекс фыркает.

– А вот Бишопу твое платье, наверное, совсем не нравится.

То, как он небрежно произносит фамилию Баса, раздражает меня.

– Откуда тебе знать, что ему нравится, а что нет?

– Он такой же, как мы. Я-то знаю.

На мгновение задумываюсь над его словами. Не буду отрицать, что это правда. Вот почему мой отец ненавидит их: они слишком простые. Из низов.

Интересно то, что чем больше я нахожусь рядом с ними, тем меньше они кажутся мне чужаками. Они сильные, выносливые и трудолюбивые. Они никогда не сдаются и всегда стремятся к большему, к лучшему. Они не перекладывают вину на других, берут ответственность за свои действия и не жалуются, когда их наказывают.

Встречаюсь взглядом с темными глазами Кенекса, перевожу взгляд на его брата и слегка улыбаюсь – по-настоящему улыбаюсь, и оба парня кивают в знак признательности.

Может быть, пришло время разрушить стену, которую я позволила своему отцу воздвигнуть между нами. Потому что если Бастиан считает, что в них есть что-то заслуживающее доверия, – а он так считает, – то и я могу им доверять.

Может быть, я всегда это знала. Я бы не осталась с ними под одной крышей, если бы это было не так, верно?

Внезапно Кайло улыбается и, когда официант протягивает мне бокал фруктового шампанского, качает головой.

– Нет, ей сегодня нужно что-нибудь покрепче.

– Ага, – говорю я ему. – Продолжай в том же духе.

Это будет чертовски долгая ночь.

Глава двадцать третья

Бас

БОРДОВЫЙ ЦВЕТ. ДЛЯ МЕНЯ ОН ПОЧТИ КАК КРАСНЫЙ. ИМЕННО ТОТ, В КОТОРОМ ХОТЕЛ увидеть ее этот маленький ублюдок Хеншо, верно?

Он здесь, как я и предполагал, но он ни на шаг не приблизился к ней. Я поймал его краем глаза, и то, как его голова дернулась, а тело напряглось, было до ужаса смешно. Он спрятался в дальнем углу, вероятно, пытается придумать план, который незаметно перенесет его с того места, где он находится, туда, где находится она.

У меня есть намерение подпортить ему вечер, но не сейчас, когда она стоит чуть поодаль, такая симпатичная и злая. И несчастная. Она говорит, что это ее мир, но очевидно, что это последнее место, где она хотела бы быть.

Улыбка на ее лице фальшивая, но такая же на всех, кто здесь собрался. Они шутят и договариваются встретиться, чтобы обсудить дела, о которых не принято говорить вслух. Жены и любовницы стоят рядом и кажутся одинаковыми куклами в блестящем дерьме, которое стоит баснословных денег.

Роклин приходится играть отведенную ей роль. По ее словам, она наследница, которая вступит в права, когда уйдет ее отец. Но если это так, то почему он заставляет ее носить маску совершенства? Было бы правильным, если бы в ней видели гадюку с ядовитым укусом, а не принцессу с сияющей улыбкой.

Я не сомневаюсь, что на то есть причина. Такие люди, как ее отец, ничего не делают просто так.

Мое внимание привлекают гребаные белокурые волосы. Дамиано становится рядом со мной, засунув руки в карманы.

– Тебя не должно здесь быть.

– А тебе следует отвалить.

Он медленно качает головой.

– Ты ставишь ее в неловкое положение.

– А ты портишь мне настроение, когда говоришь о девушке, которая тебе не принадлежит.

Он смотрит на меня в упор, а я продолжаю смотреть в сторону бара.

– Она бы подошла к тебе, если б могла.

– Я знаю.

– Она держится подальше от тебя по уважительной причине.

– Я был в ее постели каждую ночь в течение прошлой недели, за исключением последних двух. – Приподняв бровь, смотрю на него. – Похоже на то, что она держит меня на расстоянии?

Если он и шокирован моими словами, он этого не показывает.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Нет, – говорю я. – Я не знаю, потому что меня ничто не удержит. Я хожу, куда хочу, и, если она где-то, скорее всего, я недалеко.

– Значит, ты наблюдаешь… – он замолкает, но ему придется договорить.

– Разве ты ничем не занят в том городе, где живешь?

Ладно, он хочет походить вокруг да около. Понял.

– Нет.

Он ждет продолжения, но этого не происходит. Есть ли у меня проблемы, с которыми нужно разобраться? Да, и больше, чем обычно, с тех пор как Рэйвен Карвер появилась в городе и надрала задницу семейству Брейшо, но это моя работа. Я делаю все, что могу, потому что мне платят.

Моей сестры в городе нет, а если бы там была моя мать, я бы знал. У меня нет именного трастового фонда, так что мне приходится выбираться из грязи самостоятельно.

Вздохнув, Дамиано наконец говорит то, что действительно у него на уме.

– Ты знаешь, что Хеншо наблюдает за ней.

Я прижимаю язык к задней поверхности зубов, чтобы не сжимать челюсть.

– Да.

– Дело не в его