Я слышала, как девочки говорили, что первый секс никогда не бывает хорошим, но либо мне так повезло, либо Оукли просто невероятен в постели, но я никак не могу с ними согласиться.

Я приподнимаю бедра, желая сильнее чувствовать его толчки. Из его груди вырывается низкий звук, напоминающий рык.

– Вот так, малышка. Насаживайся на меня.

Все тело начинает саднить от желания, когда я кладу руки на его аппетитную задницу, сжимающуюся с каждым толчком.

– Господи. – В его глазах настоящий огонь. – Я знал, что это будет приятно… но не знал, что настолько.

Я собираюсь ответить ему, но он входит глубже, касаясь какой-то точки, от чего все вокруг начинает кружиться.

– Твою мать. – Впиваюсь ногтями в его спину. – Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся.

Воздух вылетает из легких. Оукли набирает ритм, трахая меня так хорошо, что я наконец понимаю, что это значит – увидеть звезды. Ведь прямо сейчас я вижу чертову вселенную, и он находится в ее центре.

Просунув руку между нашими телами, он начинает стимулировать мой клитор, посылая по моему телу волны болезненного удовольствия. Я сильнее впиваюсь в его кожу, когда с моих губ слетает шипение.

– Господи, я так близко.

Я чувствую наступающий оргазм с каждым движением его члена.

Мои мышцы сокращаются вокруг него, когда волна наслаждения наконец обрушивается на меня. Его имя задушенным криком срывается с моих губ.

Оукли начинает подрагивать, пока я продолжаю двигаться на его члене.

– О да. Вот так.

Он хватает меня за затылок, и я вижу, как его лицо напряжено от удовольствия. С измученным стоном он опускает руку на мою спину, прижимая меня к себе, и кончает.

Я не могу дышать, голова кружится, и я просто ложусь рядом с ним, положив голову на его грудь.

И тогда слышу это.

Тихий стук по палатке.

– Оукли… дождь.

Он начинает широко улыбаться, но затем вскакивает, словно его ужалили.

– Черт.

– Что такое?

– Мне нужно накрыть байк.

Прежде чем я успеваю его остановить, он выбегает из палатки. Голый.

Я начинаю смеяться, глядя на то, как лунный свет падает на его обнаженную задницу, пока он бежит по пляжу… и бегу за ним.

Потому что, куда бы он ни шел, я всегда пойду следом.

* * *

Солнечные лучи просачиваются сквозь ткань палатки, заставляя меня проснуться. Едва открываю глаза, как все вокруг расплывается.

Все, кроме него.

Словно весь мир стал черно-белым, и он – единственное цветное пятно.

Я не уверена, изменил ли меня секс или лето, которое мы провели вместе… но я чувствую себя по-другому. Будто вся тяжесть, которую я носила на своих плечах, наконец спала.

Я прижимаюсь к Оукли, и он просыпается.

– Доброе утро.

Его прекрасные глаза изучают мое лицо, губы изгибаются в мягкой улыбке.

– Доброе. – Он усмехается. – Я думал, ты будешь спать еще как минимум пару часов.

Обычно я бы так и сделала, ведь ранее утро – совсем не мое, но чем больше времени я буду спать, тем меньше смогу провести с ним.

Когда я смотрю на Оукли, мое сердце тает. В нем столько всего, чего не видят люди.

Провожу пальцем по его брови.

– Я могла бы вечность тебя разглядывать.

– Правда? – Он задумывается. – И что бы ты увидела?

Я отвечаю абсолютно честно.

– То, чего другие не могут.

Большинство людей думают, что Оукли – обычный укурок, постоянный тусовщик, но это не так. Глубоко внутри он очень умный и рассудительный, чувствительный, но при этом сложный и загадочный. Он не пускает внутрь кого попало, но, когда это случается, это словно впервые почувствовать на коже прикосновение солнца, и ты не можешь отказать себе в удовольствии наслаждаться всем, что он дает.

Есть только один недостаток. Благодаря дерьмовой матери, бросившей его, он думает, будто не заслуживает ничего хорошего. Но, если он мне позволит, я проведу остаток своей жизни, избавляясь от причиненного ею вреда и доказывая, что он тоже достоин любви.

Я дам ему все, что он хочет. Все, что ему нужно.

Поднеся мою ладонь к губам, он целует внутреннюю сторону запястья.

– Ты понятия не имеешь…

Звонок телефона обрывает его, прежде чем он успевает закончить предложение. Раздраженно ворча, Оукли тянется за телефоном.

– Локи? – спрашиваю я, надеясь, что это не Хейли.

Его лицо напрягается.

– Отец. – Он нажимает кнопку на экране. – Я не буду отвечать.

– Не… – начинаю я, но уже слишком поздно.

Я не стану притворяться, будто знаю все о натянутых отношениях Оукли с его отцом, но я точно знаю, что Уэйн любит его. Он всегда звонит, чтобы узнать, в порядке ли Оукли, и заезжает поболтать, если есть такая возможность. Но как бы сильно он ни старался сблизиться со своим сыном, Оукли всегда отталкивает его. И не потому, что не любит. Ему просто слишком стыдно перед отцом за тайну, которую он хранит. Вина за то, что он переспал со своей мачехой, медленно пожирает его изнутри. И хуже всего то, что Уэйн понятия не имеет, почему сын внезапно начал вести себя так, словно презирает его.

– Наверное, он хочет убедиться, что ты в порядке.

– Я не могу разговаривать с ним. – Оук крепче сжимает телефон. – Кроме того, он на Карибах с этой лживой охотницей за наследством.

Он выплевывает последние слова, как если бы они жгли его язык.

Я целую его в лопатку, желая помочь.

– Я знаю, тебе тяжело разговаривать с отцом, но хотя бы скажи ему, что у тебя все нормально.

– Ладно, – соглашается он.

Оукли неохотно набирает номер и ставит на громкую связь. Уэйн отвечает после первого же гудка.

– Оук? Ты в порядке?

– Все нормально, – заверяет его Оукли. – Я тут в палатке на пляже.

Я слышу, как Уэйн вздыхает с облегчением.

– Господи, спасибо. Я ужасно волновался. Джейс позвонил мне прошлой ночью и рассказал о пожаре и что не может с тобой связаться. Я, наверное, сотню раз тебе звонил.

– Тут связь дерьмовая, – врет Оукли.

– Точно. – Еще один вздох. – Так себе время для отпуска я выбрал, да?

Оукли усмехается.

– Я бы сказал, ты выбрал прекрасное время, учитывая то, что Роял Мэнор едва не сгорел дотла. – Он становится серьезным. – Слушай, только не нервничай, но я одолжил твой мотоцикл. На дорогах были пробки, все пытались выбраться из города, а мне нужно было вывезти Бьян… – Запнувшись, он сжимает мою руку. – Мне нужно было уехать в безопасное место. Я верну его