Шрифт:
Закладка:
Я слышала, как девочки говорили, что первый секс никогда не бывает хорошим, но либо мне так повезло, либо Оукли просто невероятен в постели, но я никак не могу с ними согласиться.
Я приподнимаю бедра, желая сильнее чувствовать его толчки. Из его груди вырывается низкий звук, напоминающий рык.
– Вот так, малышка. Насаживайся на меня.
Все тело начинает саднить от желания, когда я кладу руки на его аппетитную задницу, сжимающуюся с каждым толчком.
– Господи. – В его глазах настоящий огонь. – Я знал, что это будет приятно… но не знал, что настолько.
Я собираюсь ответить ему, но он входит глубже, касаясь какой-то точки, от чего все вокруг начинает кружиться.
– Твою мать. – Впиваюсь ногтями в его спину. – Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся.
Воздух вылетает из легких. Оукли набирает ритм, трахая меня так хорошо, что я наконец понимаю, что это значит – увидеть звезды. Ведь прямо сейчас я вижу чертову вселенную, и он находится в ее центре.
Просунув руку между нашими телами, он начинает стимулировать мой клитор, посылая по моему телу волны болезненного удовольствия. Я сильнее впиваюсь в его кожу, когда с моих губ слетает шипение.
– Господи, я так близко.
Я чувствую наступающий оргазм с каждым движением его члена.
Мои мышцы сокращаются вокруг него, когда волна наслаждения наконец обрушивается на меня. Его имя задушенным криком срывается с моих губ.
Оукли начинает подрагивать, пока я продолжаю двигаться на его члене.
– О да. Вот так.
Он хватает меня за затылок, и я вижу, как его лицо напряжено от удовольствия. С измученным стоном он опускает руку на мою спину, прижимая меня к себе, и кончает.
Я не могу дышать, голова кружится, и я просто ложусь рядом с ним, положив голову на его грудь.
И тогда слышу это.
Тихий стук по палатке.
– Оукли… дождь.
Он начинает широко улыбаться, но затем вскакивает, словно его ужалили.
– Черт.
– Что такое?
– Мне нужно накрыть байк.
Прежде чем я успеваю его остановить, он выбегает из палатки. Голый.
Я начинаю смеяться, глядя на то, как лунный свет падает на его обнаженную задницу, пока он бежит по пляжу… и бегу за ним.
Потому что, куда бы он ни шел, я всегда пойду следом.
* * *
Солнечные лучи просачиваются сквозь ткань палатки, заставляя меня проснуться. Едва открываю глаза, как все вокруг расплывается.
Все, кроме него.
Словно весь мир стал черно-белым, и он – единственное цветное пятно.
Я не уверена, изменил ли меня секс или лето, которое мы провели вместе… но я чувствую себя по-другому. Будто вся тяжесть, которую я носила на своих плечах, наконец спала.
Я прижимаюсь к Оукли, и он просыпается.
– Доброе утро.
Его прекрасные глаза изучают мое лицо, губы изгибаются в мягкой улыбке.
– Доброе. – Он усмехается. – Я думал, ты будешь спать еще как минимум пару часов.
Обычно я бы так и сделала, ведь ранее утро – совсем не мое, но чем больше времени я буду спать, тем меньше смогу провести с ним.
Когда я смотрю на Оукли, мое сердце тает. В нем столько всего, чего не видят люди.
Провожу пальцем по его брови.
– Я могла бы вечность тебя разглядывать.
– Правда? – Он задумывается. – И что бы ты увидела?
Я отвечаю абсолютно честно.
– То, чего другие не могут.
Большинство людей думают, что Оукли – обычный укурок, постоянный тусовщик, но это не так. Глубоко внутри он очень умный и рассудительный, чувствительный, но при этом сложный и загадочный. Он не пускает внутрь кого попало, но, когда это случается, это словно впервые почувствовать на коже прикосновение солнца, и ты не можешь отказать себе в удовольствии наслаждаться всем, что он дает.
Есть только один недостаток. Благодаря дерьмовой матери, бросившей его, он думает, будто не заслуживает ничего хорошего. Но, если он мне позволит, я проведу остаток своей жизни, избавляясь от причиненного ею вреда и доказывая, что он тоже достоин любви.
Я дам ему все, что он хочет. Все, что ему нужно.
Поднеся мою ладонь к губам, он целует внутреннюю сторону запястья.
– Ты понятия не имеешь…
Звонок телефона обрывает его, прежде чем он успевает закончить предложение. Раздраженно ворча, Оукли тянется за телефоном.
– Локи? – спрашиваю я, надеясь, что это не Хейли.
Его лицо напрягается.
– Отец. – Он нажимает кнопку на экране. – Я не буду отвечать.
– Не… – начинаю я, но уже слишком поздно.
Я не стану притворяться, будто знаю все о натянутых отношениях Оукли с его отцом, но я точно знаю, что Уэйн любит его. Он всегда звонит, чтобы узнать, в порядке ли Оукли, и заезжает поболтать, если есть такая возможность. Но как бы сильно он ни старался сблизиться со своим сыном, Оукли всегда отталкивает его. И не потому, что не любит. Ему просто слишком стыдно перед отцом за тайну, которую он хранит. Вина за то, что он переспал со своей мачехой, медленно пожирает его изнутри. И хуже всего то, что Уэйн понятия не имеет, почему сын внезапно начал вести себя так, словно презирает его.
– Наверное, он хочет убедиться, что ты в порядке.
– Я не могу разговаривать с ним. – Оук крепче сжимает телефон. – Кроме того, он на Карибах с этой лживой охотницей за наследством.
Он выплевывает последние слова, как если бы они жгли его язык.
Я целую его в лопатку, желая помочь.
– Я знаю, тебе тяжело разговаривать с отцом, но хотя бы скажи ему, что у тебя все нормально.
– Ладно, – соглашается он.
Оукли неохотно набирает номер и ставит на громкую связь. Уэйн отвечает после первого же гудка.
– Оук? Ты в порядке?
– Все нормально, – заверяет его Оукли. – Я тут в палатке на пляже.
Я слышу, как Уэйн вздыхает с облегчением.
– Господи, спасибо. Я ужасно волновался. Джейс позвонил мне прошлой ночью и рассказал о пожаре и что не может с тобой связаться. Я, наверное, сотню раз тебе звонил.
– Тут связь дерьмовая, – врет Оукли.
– Точно. – Еще один вздох. – Так себе время для отпуска я выбрал, да?
Оукли усмехается.
– Я бы сказал, ты выбрал прекрасное время, учитывая то, что Роял Мэнор едва не сгорел дотла. – Он становится серьезным. – Слушай, только не нервничай, но я одолжил твой мотоцикл. На дорогах были пробки, все пытались выбраться из города, а мне нужно было вывезти Бьян… – Запнувшись, он сжимает мою руку. – Мне нужно было уехать в безопасное место. Я верну его
