Шрифт:
Закладка:
С этим мне придется жить до конца своих дней.
С ошибкой, за которую я никогда не смогу себя простить.
Потому что это я сказала ему быть сильным и несгибаемым. Никогда не пускать никого внутрь… Молчать, когда все плохо. И в итоге это молчание привело к его смерти.
Коул кладет руку на мое плечо.
– Не нужно, Бьянка. Ты была ребенком. Думала, что защищаешь маму… свой пример для подражания. – Он указывает на себя. – Мы все знаем, что если кто-то и виноват в смерти Лиама, так это я. Он пытался поговорить со мной в ту ночь, но я ему не позволил. Его смерть – это мой крест, а не твой.
Папа ударяет ладонью по столу.
– Проклятье. Хватит винить себя. Лиам и ваша мама были больны. Я должен был помочь Лиаму, когда понял, но не сделал этого. Я сдался, когда он отказался идти к специалисту, поскольку был слишком занят своим горем, чтобы начать вести себя как родитель. Вы все были просто детьми, а я был взрослым. Винить нужно меня. Я струсил, когда вы нуждались в том, чтобы я был сильным.
Все молчат. Кроме Джейса. Он смотрит на отца так, как никогда на него не смотрел.
С жалостью.
– Ты несильно удивился, когда услышал про мамин роман.
Папа пытается сменить тему, но Джейс настаивает.
– Ты знал, что она тебе изменяла… не так ли?
Папины зеленые глаза тускнеют.
– Все совершают ошибки, Джейс. Я не хотел, чтобы вашу маму помнили за ее… – Он кладет руку на грудь. – Единственное, что имеет значение, это то, как сильно она вас любила. – Его голос надламывается. – Я хочу, чтобы у вас остались о ней хорошие воспоминания.
Челюсть Джейса напрягается.
– И ты никогда не изменял ей с секретаршей?
– Никогда. – Отец потирает ладонью лицо. – Я не буду сидеть здесь и притворяться святым. Когда наш брак начал разваливаться, я думал об этом… но не смог. Я слишком сильно любил ее и продолжал надеяться, что мы справимся с этим.
Джейс выглядит таким разъяренным, и мне на секунду кажется, что он запустит в стену еще один стакан.
– Все эти годы ты позволял мне верить, что у тебя был роман на стороне.
– Я пытался тебе сказать, но ты мне не верил, – еле слышно шепчет он. – А потом я бросил свои попытки, потому что лучше, чтобы ты злился на меня, чем на нее.
Джейс выглядит настолько разбитым, что мне хочется его обнять.
– Пап.
Это первый раз, когда Джейс называет его так с тех пор, как…
Он нашел Лиама в гардеробной.
Когда папа переводит на него взгляд, тот произносит:
– Прости меня.
Коул и я обмениваемся пораженными взглядами. Джейс никогда ни за что не извиняется. Только перед Дилан.
Как по команде, Дилан и Сойер входят в кухню. Сойер обнимает Коула, а Дилан – Джейса.
– Мы можем сходить к Лиаму? – Коул утыкается лицом в грудь Сойер. – Я хочу поговорить с ним.
Она обхватывает его лицо ладонями.
– Конечно.
Дилан молча берет Джейса за руку, и они идут к выходу. Но перед этим Джейс подходит ко мне и заключает в объятия.
– Я не знаю, что сказать. Просто знай, что я люблю тебя.
Я целую его в щеку.
– Я тоже тебя люблю.
После того, как все они уходят, мы остаемся вдвоем с отцом, который выглядит так, словно изо всех сил сдерживает слезы.
– Прости меня, милая.
Я обнимаю его.
– Все в порядке, пап.
Его зеленые глаза становятся влажными.
– Нет, дорогая. Не в порядке.
Он прав… но, возможно, когда-нибудь станет.
Искренняя грусть в его глазах разбивает мне сердце.
– Я должен был быть рядом.
Так и есть, но я знаю, что он сражался на своей войне.
– Сейчас еще не поздно начать.
Тяжело вздохнув, я иду на выход.
Иногда я думаю о том, какой бы я была, если бы все эти трагедии не произошли в моей жизни. Осталась ли бы я той девочкой, которая хотела быть балериной, той, что отчаянно пыталась подстроиться под этот мир? Или я бы все равно стала безжалостной стервой, чья злая маска лишь защищала ее от боли.
В любом случае… кое-что не изменилось.
Независимо от амнезии, я никогда не знала, кто я, потому что всю жизнь не могла найти место, где буду чувствовать себя как дома. Но как только я вижу Оукли, ждущего меня у дороги, как он и обещал, мне начинает казаться, что я нашла то самое место.
Учитывая то, что Джейс и Коул ушли раньше меня, я уверена, ему пришлось разбираться с ними. Но, судя по его виду, ему на это абсолютно плевать.
Оукли взволнованно смотрит на меня, а после заключает в объятия.
– Я бы спросил, в порядке ли ты, но…
Но он знает, что нет.
Оук кладет руку на мою щеку.
– Что тебе сейчас нужно?
Только он.
– Поехали куда-нибудь? – шепчу я. – Я хочу забыть обо всем и сбежать с тобой на какое-то время.
Его теплое дыхание нежно касается моей кожи.
– Без проблем.
Глава сорок девятая
Бьянка
Прошлое…
Звонок телефона выдергивает меня из сна.
Оукли.
Сердце выскакивает из груди, когда я тянусь за телефоном, но мои надежды разбиваются, едва я вижу на экране имя Джейса. Я сбрасываю вызов и ложусь обратно в постель.
С тех пор, как я в последний раз разговаривала с Оукли, прошло два дня. Два дня с тех пор, как он не появлялся дома.
Два дня с тех пор, как я все испортила.
Сейчас мне уже все равно, если он с другой… я просто надеюсь, что он не употребляет.
Взяв телефон в руки, я набираю его номер, кажется, в миллионный раз, но мне снова отвечает автоответчик. Я рычу, когда снова слышу звонок от Джейса. Учитывая то, что он сейчас в Нью-Йорке со своей девушкой, он должен развлекаться, а не забрасывать мой телефон звонками.
Я беру трубку.
– Что? – выплевываю я.
– Ты в порядке? – спрашивает Джейс.
В его голосе слышится беспокойство. Это… странно. Я очень сомневаюсь, что Оукли рассказал ему о нашей ссоре.
Сажусь на кровати.
– Почему я не должна быть в порядке?
– Не знаю, – ворчит он. – Возможно, из-за сраных пожаров? Почему, по-твоему, я весь день пытаюсь до тебя дозвониться?
– Пожаров? – произношу я. – Каких пожаров?
Единственное, что было в моей жизни
