Узнаем, как она. Пойдем…

Гарри аккуратно обернул шарфом ожерелье и поднял с земли.

— Нужно будет показать его мадам Помфри, — сказал он.

Идя вместе с Роном и Т/И позади Гермионы и Лианны, Гарри лихорадочно думал. Когда они добрались до ворот, он не сдержался и заговорил:

— Малфой знает про это ожерелье. Оно лежало в витрине у «Горбина и Бэрка» четыре года назад. Я тогда прятался от Малфоя и его отца и видел, как он его разглядывал. Вот что он покупал в тот день, когда мы за ним следили! Он вспомнил про это ожерелье и пошел туда за ним!

— Н-не знаю, Гарри, — неуверенно ответил Рон. — Мало ли кто заходит к «Горбину и Бэрку»… И потом, та девчонка сказала, что Кэти кто-то его дал в женском туалете.

— Она сказала, что Кэти возвращалась из туалета, необязательно ей его дали прямо там…

— МакГонагалл! — предостерегающе произнес Рон.

Навстречу им с каменных ступеней у входа в Хогвартс сбежала профессор Макгонагалл, не обращая внимания на летящие хлопья мокрого снега.

— Хагрид говорит, вы видели, что случилось с Кэти Белл… Прошу всех немедленно ко мне в кабинет. Что это у вас в руках, Поттер?

— Это та штука, которую она потрогала, — ответил Гарри.

— Итак, — отрывисто спросила МакГонагалл, — что произошло?

Запинаясь, то и дело останавливаясь и глотая слезы, Лианна рассказала, как Кэти пошла в туалет в «Трёх метлах» и вернулась со свертком. Лианна снова залилась слезами, и больше от нее ничего нельзя было добиться.

— Ну, хорошо, — довольно мягко сказала профессор МакГонагалл, — ступайте в больничное крыло, Лианна, попросите у мадам Помфри успокоительное.

Когда Лианна ушла, профессор МакГонагалл повернулась к Гарри, Т/И, Рону и Гермионе.

— Что случилось, когда Кэти прикоснулась к ожерелью?

— Она поднялась в воздух, — сказал Гарри. — А потом начала кричать и упала на землю. Я думаю, это Малфой дал Кэти ожерелье, профессор.

— Это очень серьезное обвинение, Поттер, — сказала профессор МакГонагалл после короткого молчания. — У вас есть доказательства?

— Нет, — сказал Гарри, — но…

Он рассказал о том, как Малфой у них на глазах заходил в лавку «Горбин и Бэрк» и как они подслушали его разговор с Горбином. Когда он замолчал, профессор МакГонагалл посмотрела на него слегка озадаченно.

— Малфой принес что-то к «Горбину и Бэрку» для починки?

— Нет, профессор, он только хотел, чтобы Горбин ему рассказал, как починить какую-то вещь. С собой у него этого не было. Но дело не в том. Главное, он тогда ещё что-то купил, и я думаю, это было ожерелье…

— Ты видел у Малфоя в руках такой же пакет, когда он выходил из лавки?

— Нет, профессор, он велел Горбину хранить его у себя…

— Гарри, — перебила Гермиона, — Горбин ведь спросил, не хочет ли Малфой забрать эту вещь с собой, а Малфой ответил «нет»…

— Само собой, он не хотел к ней прикасаться! — сердито сказал Гарри.

— Вообще-то он сказал: «Как я эту штуку потащу?», — напомнила Гермиона.

— Ясное дело, он бы выглядел глупо, если бы шел по улице с ожерельем, — вмешался Рон.

— Ах, Рон, — нетерпеливо воскликнула Гермиона, — оно было бы завернуто, так что к нему не нужно было прикасаться, и вполне можно было спрятать его под плащом, никто бы ничего не заметил! Я думаю, то, что он приобрёл у Горбина, было или шумным, или очень большим, так что его невозможно было пронести незаметно. И потом, — продолжала она, повысив голос, чтобы Гарри не мог её перебить, — я же спрашивала Горбина насчёт ожерелья, помните? Когда заходила разузнать, что такое он должен хранить для Малфоя. И Горбин мне назвал цену, он не сказал, что ожерелье уже продано…

— Конечно, не сказал, он, наверное, сразу догадался, что тебе нужно. И вообще, Малфой мог позже послать кого-нибудь за ожерельем…

— Хватит, Гарри! — перебила его Т/И. — Это только твои догадки. Ты не можешь просто так обвинять человека!

— Я видел…

— Довольно! — сказала профессор МакГонагалл. — Поттер, я ценю, что вы рассказали мне всё это, но мы не можем обвинить мистера Малфоя только на том основании, что он посетил магазин, где продавалось ожерелье. Там, вероятно, побывали ещё сотни людей и, во всяком случае, в этом году введены настолько строгие меры безопасности, не думаю, что ожерелье могли пронести в школу без нашего ведома…

— Но…

— …и кроме того, — сказала профессор МакГонагалл, как бы подводя итог дискуссии, — мистера Малфоя не было сегодня в Хогсмиде.

— Откуда вы знаете, профессор?

— Потому что он отбывал наказание у меня. Он уже два раза подряд не сдал мне домашнюю работу по трансфигурации. Одним словом, спасибо, что поделились со мной своими подозрениями, Поттер, — сказала она, шагнув к двери, — а сейчас мне нужно заглянуть в больничное крыло, узнать, как чувствует себя Кэти Белл. Всего хорошего.

Т/И задумалась. Неужели Драко действительно способен на такое? Что с ним происходит?

* * *

— Привет, Т/И, — улыбнулся Малфой, как ни в чём не бывало.

— Привет, — девушка опять не понимала, что происходит.

— Не хочешь прогуляться?

— С удовольствием.

У них всегда всё было сложно. То они убить друг друга готовы были, то один за другого горой стоял, не позволяя причинить и малейшую боль. Да, оба были на разных факультетах, но это давно перестало быть преградой. С каждым остались только самые близкие, которым плевать было на то, что друг общается с «врагом». Это стало немалой поддержкой и облегчило жизнь.

* * *

Шестой курс стал для Т/И и Драко огромным испытанием. Они одновременно становились ближе и отдалялись. Хотелось поговорить обо всём сразу и хотелось послать как можно дальше. Они любили друг друга и ненавидели. То улыбались, случайно встретившись в коридоре, то прожигали злобными взглядами. Многие от них шарахались, как от прокаженных, но они оба этого не замечали.

— Ты же обещал, — прошипела в одну из ночей Т/И, грубо толкая Драко, так что его спина больно столкнулась с холодной стеной.

Оба были старостами, поэтому часто патрулировали коридоры вместе.

Всё было в порядке, пока Малфой не завёл разговор о Пожирателях и Чёрной метке. Т/Ф как с цепи сорвалась.

— Ты обещал! Ещё в прошлом году! Ты сказал, что ни за что…

— Т/И, — резко перебил её Драко, отлепился от стены, схватил за плечи и прижал к подоконнику, пристально глянув в глаза. — Остановись. Я должен. Фамилия обязывает, сама же знаешь.

— Да ты сам волен выбирать, кем тебе быть! — крикнула Т/И и вновь толкнула его. Теперь они стояли в пяти шагах друг от друга. — ТЫ определяешь свой путь, а не твоя