Шрифт:
Закладка:
От этих мыслей на лице появлялась лишь грустная усмешка. Драко должен держаться в стороне ото всех, но что же он делает прямо сейчас?
Его серые глаза старательно выискивают в коридоре девичью фигуру, пока руки в карманах сжимаются в кулаки от волнения. Никто и подумать не мог, что на защиту самовлюблённого слизеринского принца встанет та, которую он когда-то унижал.
Т/И заткнула компанию гриффиндорцев, что обсуждали эту ситуацию. Если бы Малфой случайно не застал часть этой гневной сцены и не слухи, что быстро разлетелись по всему Хогвартсу, то он бы ни за что не поверил.
Завернув за поворот, Драко тут же увидел знакомый силуэт. Т/И сидела в углу подоконника, облокотившись спиной на стену, одна её нога была вытянута вдоль всего подоконника, другая же свисала с него. Длинные худые пальцы сжимали книгу по зельеварению.
Блондин остановился в паре метров от неё, боясь подойти ближе. Он не понимал зачем искал её по всей школе и почему сейчас стоит здесь. И всё же Малфой негромко кашлянул, привлекая к себе внимание. Не прошло и пары секунд, как на него обратился недовольный взгляд голубых глаз когтевранки.
Т/И вопросительно посмотрела на нарушителя её покоя, пока слизеринец немного растерянно смотрел на неё. Кажется, что он сам не понимает что творит.
— Я… я пришёл, чтобы… — парень откашлялся, придавая голосу уверенности. — …чтобы поблагодарить за то, что ты…
Девушка подняла ладонь вверх, заставляя его замолчать. На её лице появилось безразличие, которое когтевранка не спешила скрыть.
— Не надо. Мне ни к чему твоя благодарность, я поступила так, как посчитала нужным, — её взгляд прошёлся по лицу Малфоя, встречаясь с его серыми глазами. — Если это всё, то можешь идти. Не люблю, когда мне мешают.
Не дожидаясь ответа Т/И продолжила читать книгу, покачивая ногой из стороны в сторону. Драко запустил руку в платиновые волосы, тихо вздыхая.
Она злится на него.
И правильно делает.
Дурак.
Вместо того, чтобы уйти парень наоборот сделал несколько неуверенных шагов в сторону окна.
— Я хочу извиниться перед тобой.
Это вырвалось само собой, удивляя не только Т/И, но и самого Драко. Девушка усмехнулась, откладывая книгу. Видимо, спокойно почитать точно не получится.
— Мило, конечно, что ты извиняешься, — Т/И спустила с подоконника ногу, нехотя похлопывая рядом с собой ладошкой. Блондин умело скрыл удивление, осторожно присаживаясь рядом. — Но я сделала это не для того, чтобы услышать твои извинения, благодарности или что-то ещё. Просто хотела, чтобы ты знал, что не один. Нет нужды справляться с этим в одиночку. Ты можешь рассчитывать на меня.
— Спасибо, — выдохнул парень, поднимаясь, — но тебе не стоит в это влезать. Я разберусь сам, — отрезал Малфой и ушёл, а девушка осталась смотреть ему вслед.
* * *
Т/И сидела в гостиной Когтеврана, вытянув ноги и уперевшись спиной в старый диван.
Настроение было паршивым. Прошла неделя с того самого инцидента. Она и не заметила, как вышла из гостиной и принялась бесцельно бродить по коридорам.
Было ещё не поздно, поэтому погулять по Хогвартсу можно безнаказанно. Отбой только через полтора часа, потому времени, чтобы хорошенько подумать и помечтать вполне достаточно.
В мыслях возникали картинки всех встреч с Малфоем. Одна за одной. Словно смотришь снимки на плёнке. Вот они только познакомились, а вот поссорились в первый раз, Малфой впервые попросил прощения, их совместные шутки, прогулки после отбоя…
Неужели это всё было ненастоящим?
Т/И чувствовала себя героиней дешёвого романа, который почти не покупают, не читают и все книги просто собирают пыль на полках в книжных лавках и библиотеках.
В последнее время, Т/И ходила сама не своя. На уроках она не проявляла обыденной инициативы, даже если знала наверняка ответ на тот или иной вопрос. Абсолютно каждый ученик Хогвартса заметил перемены в её настроении и все считали должным лезть в душу и засыпать девушку с головы до ног вопросами в духе: «О, Т/И, что это с тобой происходит?». Отвечать когтевранка не стремилась. Игнорировала или вставляла какой-то едкий комментарий и уходила.
Состояние девушки не ускользнуло и от внимания Малфоя.
— Расскажи ей правду, — посоветовал слизеринцу Забини.
— Не могу. Это слишком опасно для неё, — вздохнул Драко.
— Она возненавидит тебя.
— Пусть ненавидит. Главное, чтобы была в безопасности.
* * *
Почему Драко Малфой причиняет ей столько боли, даже когда он не находится рядом с ней?
Почему именно Драко Малфой стал тем, без кого она просто не может дышать нормально?
Почему именно он?
Сердце, уже вдребезги разбитое дюжину раз и перешитое так, что ей скоро понадобится новое, отбивает чечётку в этой костяной клетке. Только это препятствие сдерживает его, чтобы оно окончательно не выпрыгнуло из груди, принеся ей мгновенную смерть.
* * *
Быть подругой Луны Лавгуд — это удивительное приключение, длиною в жизнь. Это чувствовать себя необходимой, даже когда вся магическая Британия отвернётся от тебя, бесцеремонно кинув в лицо грязь. Это ощущать тепло тёмным зимним вечером, источать радость от одной только встречи, ловить руками лучи солнца и окунаться с головой во всё светлое и доброе, даже когда мир гаснет, словно свеча.
Быть подругой Луны Лавгуд — это получать самодельные ожерелья на Рождество, находить под подушкой девчачьей спальни Когтеврана записки на смятом пергаменте, гулять до покрасневших щёк и хохотать до коликов в животе. Это пускать мыльные пузыри в небо, шептать полный вздор в ночной тишине и ощущать себя хрупкой маленькой девочкой. С открытым сердцем, не затронутым горем и обидой, с яркой улыбкой до ушей и сияющими от счастья глазами.
Это тихо-тихо слушать вздохи влюбленной в Невилла девушки, лечить израненную душу минутами счастья, заплетая её светлые волосы в толстые косы, полюбить-таки эту странную газету её отца. Это ощущать тонкие нити, связывающие их души. Это получать море наслаждения и бескрайних эмоций от одного часа, проведённого вместе.
Быть подругой Луны Лавгуд — это плакать на её плече, сетуя на неразделенную любовь к Малфою, а затем к Фреду, кричать в тишине Хогвартса о накипевшем, открывать сердце и душу, выпуская наружу тонны накопившейся боли и обиды.
Быть её подругой — это не получать осуждения; это со всем присущим им безумием сочинять стихи и романсы; это есть Берти Боттс, давясь хохотом и противным вкусом конфет. Это ходить в «Сладкое Королевство», в «Зонко», в Запретный Лес и пускать солнечных зайчиков её зеркальцем.
