Шрифт:
Закладка:
Раз переглянулся с Реной. Нельзя забрать учёного вот так просто на глазах у министра. Они уже оставили следов больше, чем могли убрать. Нельзя перейти дорогу ещё и совету.
— Всё верно, — женщина подала голос — он звучал молодо и мелодично, хотя ей было уже около сорока. — Сказать по секрету, теперь ему нужно принимать лекарство каждый час, поэтому нам пора идти.
Она вцепилась в руку Рейна, тот мягко улыбнулся, хоть взгляд у него оставался настороженным — Разу кириец чем-то напоминал охотничьего пса, вышедшего на охоту.
— Я недавно выпил лекарство, не беспокойся. Я хочу поговорить, ведь тем так много, — он быстро взглянул на Раза, затем посмотрел на министра, будто обращался к нему. — А ты ступай, найди Кая.
Секунд Рейн и Рона смотрела друг на друга, как два дуэлянта, потом женщина встала с ним рука об руку и улыбнулась гостям:
— Скажите, даны, в Кионе мужья тоже никогда не слушают жён и лезут в чужие игры?
Желание выругаться стало ещё сильнее. Это был какой-то дурацкий цирк, где каждый стремился проползти вперёд другого и что-то схватить — а сам знал ли что?
— Здесь, как правило, проблемы возникают между братьями, — Лаэрт рассмеялся, но в глазах не было ничего от искренности. — Прошу вас извинить нас, уважаемые даны, но нам пора идти.
Он скосил взгляд на Раза. Тот стоял с холодным лицом, а всё внутри так и подзуживало: стреляй, хватай, беги. Кончики пальцев по-прежнему жгло, магия отчаянно просилась, чтобы её выпустили из клетки, и как бы крепко Раз не сжимал в кармане футляр с таблетками, покалывание не проходило.
Хорошо. Если Лаэрт хочет сделать вид, что они на одной стороне, и пойти с ними, пускай. Он может играть по своим правилам, пока они не мешают их правилам.
Раз кивнул гостям и протянул руку Рене, изображая обычную пару, друзей Адвана. Он уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг заметил Найдера. Оша пробирался сквозь толпу решительными шагами, и на лице того читалось то особое мрачное выражение, по которому сразу становилось ясно — что-то не так.
Они встретились взглядами, и Найдер пошевелил губами, точно называл имя друга. Между ними оставалось всего несколько метров, как вдруг музыка стихла, а зал наполнилось десятком громких шагов — это была тяжёлая поступь, напоминающая чёткий шаг полиции или гвардии.
— Это он, он! — кричала женщина.
Раз не видел её, но чутьё безошибочно указывало, о ком говорит незнакомка. Резко дёрнувшись в сторону, он также резко замер — Найдер повернулся спиной и показал на пальцах число три. Третий план. Значит, дела ещё хуже, чем казалось.
«Сто тысяч сто один, сто тысяч сто два…»
Хорошо, к этому они тоже были готовы.
Дворцовая охрана схватила Найдера и поволокла к выходу. Все вокруг шептались, косились и тыкали пальцами, испуганно жались друг к другу, напоминая овечью отару, взволнованную волчьим запахом.
— Во имя Лаара, что произошло? — воскликнул Марувер.
Третий план. Нужно всего лишь потянуть время.
Раз знал, что должен с улыбкой повернуться к кирийцам, к министру, к Лаэрту, но он так и стоял, глядя на то место, где только что был Найдер. Тот выронил трость, и она лежала на полу, пугая свежими пятнами крови. Решившись на самый неправильный жест, Раз потянулся к ней. Он не мог сейчас помочь другу, но подхватить трость казалось тем делом, которое сделать также важно, как забрать брата.
В голове крутились оправдания, как объяснить, что он поднял трость. Пытаясь изобразить самую искреннюю улыбку, Раз повернулся к гостям, но встретившись взглядом с кирийцем, он понял, что слова уже излишни.
Они одновременно подняли руки, скрещивая трость и костыль, точно мечи, а затем свет погас.
К столбикам, воткнутым в землю, были привязаны лошади. Они стояли, то и дело поворачивая головы в сторону дворца, напуганные игрой музыкантов. Джо знала, что это умные, чуткие животные, которых нужно любить, но в Кионе — да и во всех городах, редко об этом думали.
Девушка погладила красивую чёрную лошадку по шее. Лишь бы у Найдера и остальных всё прошло хорошо, и от неё ничего не потребовалось. Это не было страхом действовать — нет, она бы хоть во дворец полезла, просто их третий план требовал напугать животных, а этого так не хотелось.
Явиться к кионским оша, сойти за свою, отправиться с ними к дворцу, будто ненароком увязавшись, не составило труда — и охрана, увидев целый табор, даже побрезговала проверить их. Всё оказалось до смешного простым. У оша на такой случай была поговорка: двери запирай-не запирай — ветер всегда щель найдёт. А тут даже «дверь» не постарались закрыть! Наверное, Великий Отец благоволил замыслам.
— Эй, а ты кто? — послышался мужской голос.
Джо быстро развернулась и почти нос к носу столкнулась с другим оша.
— Серьёзно? — воскликнула она. — Ты вина перепил, что не помнишь?
От такого напора парень смутился, но решил не сдаваться:
— Не знаю я тебя, ты от кого?
Конечно, оша всегда принимали любого и редко задавали вопросы, но сейчас стоило быть осторожнее. Каждый бы удивился, что девчонка, только вчера попросившая у племени кров, уже оказалась у дворца.
— А ты, Ландер, и мать скоро не вспомнишь! — Джо скрестила руки и отвернулась.
— Я не Ландер!
— Ты меня не помнишь — вот и я тебя не помню, ясно? — она бросила в него огрызок яблока.
— Ладно, ладно,
Добродушно рассмеявшись, парень ушёл. Джо с тоскливой улыбкой посмотрела ему вслед.
Всё же ей не хватало жизни оша: они считали своим домом весь мир и открывали каждую дверь. Просыпались среди полей, в узких повозках, в тесноте, под пение птиц и ржание лошадей. Шли купаться в реке и рвали ягоды, разводили костры, готовили густые похлёбки и пили красное вино, разбавленное водой. Они мчались по разбитым дорогам, мчались даже там, где дорог не было вовсе. Это была прекрасная вольная жизнь, такая чистая, не как в этих проклятых городах, но она замирала, стоило прийти зиме — вместе с ней всегда приходил голод.
Джо подняла голову к небу: оно казалось таким низким, тяжёлым, как бывает только в холода. Не любила она зимы. Они всегда забирали близких ей людей.
Девушка пошла между лошадьми, затем подобралась ближе к дворцу. Одной стороной он подходил прямо к каналу, а тремя другими примыкал к западным улицам Арионта. Наподобие буквы «П» его обступала кованая ограда, и между ней и самом дворцом было столько места, что казалось, целый город уместится. Воротца разделяли территорию на две части — на огромный двор, куда подъезжали гости, и сад, где готовили выступление.
Джо сделала ещё несколько шагов к ярко освещённому зданию. Здесь стоило быть аккуратнее — в саду то и дело шныряли охрана и слуги, следя за оша. Ну конечно, мало ли что! Джо развернулась и пошла обратно к лошадям.
