демократических норм, которые Запад считал таковыми, начался не с Путина. Он начался в 1990-х годах, когда у власти находился друг Америки Борис Ельцин.

 

Глава 7.

Вид с Невы

Путин часто говорил, что за шесть лет, проведенных с Собчаком в Санкт-Петербурге, он узнал гораздо больше, чем за все последующее время работы в Администрации Президента в Москве.

У него не было иллюзий относительно человека, которого он считал своим наставником. Собчак, по словам Путина, был эмоционален и "любил быть в центре внимания". Он был сложным, излишне прямолинейным, ему было все равно, что о нем думают, и он не обращал внимания на последствия своих действий. Работа с Собчаком научила его не становиться заложником фортуны, не раздражать окружающих без необходимости, а в политике, как и в жизни, не "плевать против ветра". Кампания Собчака по переносу тела Ленина из мавзолея на Красной площади и перезахоронению его в Петербурге, по его мнению, была классическим примером того, как не надо поступать. Хотя Ленин сам этого хотел, это была политическая ошибка, поскольку она вызвала враждебность коммунистов и ничего не принесла взамен. Если бы он был более тонким политиком, - говорит Путин, - он бы промолчал по некоторым вопросам или сказал бы более окольными путями. Но тогда он не был бы Анатолием Собчаком.

Подход Путина к политике во многом формировался на основе наблюдений за ошибками Собчака. Он старался не наживать себе врагов. За редким исключением, он тщательно взвешивал каждое решение и принимал его только тогда, когда убеждался, что баланс преимуществ в его пользу. По возможности он избегал действий, которые могли бы рассорить общественное мнение или его основных сторонников. Это не только результат его работы в Смольном. Путин также осознавал необходимость контролировать свои рискованные порывы. Немаловажную роль сыграли и импульсивность экс-мэра, и его способность вызывать неприязнь у окружающих.

Годы, проведенные в городе на Неве, были важны и в другом отношении. Санкт-Петербург был точкой обзора, окном не только на Запад, но и, по словам Путина, "во внешний мир, [через которое мы можем] укреплять экономические и культурные связи России со всеми странами". Он любил говорить, что впервые начал думать о внешней политике, когда работал в КГБ, и в какой-то степени это, несомненно, так и было. Но его убеждения относительно внешней политики - и будущего России - сформировались в те годы, когда он работал с Собчаком в Смольном.

Главным событием в жизни большинства россиян того времени стал распад Советского Союза. Путин не стал исключением. В телевизионном интервью в феврале 1992 года, через шесть недель после того, как на Кремле в последний раз был спущен советский флаг, он изложил свои идеи:

Мы должны видеть историю такой, какой она была, и этот [советский период] нельзя вычеркнуть из нашей истории... [Коммунизм был] вреден, потому что... попытка реализовать его на практике в нашей стране нанесла огромный ущерб... [В этом корень] той трагедии, которую мы переживаем сегодня, трагедии распада нашего государства... Именно эти люди в октябре 1917 года заложили бомбу замедленного действия под эту конструкцию, конструкцию унитарного государства, которое называлось Россия. Они разделили нашу Родину на отдельные территории, которых раньше даже не было на карте земного шара. Наделили эти территории правительствами и парламентами. И теперь мы имеем то, что имеем... Одновременно они уничтожили все то, что объединяет и сплачивает народы цивилизованных стран, - они уничтожили рыночные отношения, они уничтожили зарождающийся капитализм. Единственное, что у них было, чтобы удержать страну в общих границах, - это колючая проволока. И как только эту колючую проволоку убрали, страна развалилась. Я думаю, что это во многом вина тех людей [которые совершили большевистскую революцию]. Они этого хотели? Я думаю, что нет. Но объективно это была та негативная роль, которую они сыграли.

Несмотря на осторожную формулировку - 'Это то, чего они хотели? Я так не думаю". - мысль о том, что распад Советского Союза произошел по вине отцов-основателей, была спорной и не получила широкого распространения. Но многие согласились с Путиным в том, что это была трагедия. Сам Горбачев назвал ее "величайшим несчастьем" и "крестом, который я буду нести до конца своей жизни".

Урок, по мнению Путина, заключается в том, что Россия, или то, что от нее осталось, должна оставаться единой любой ценой. Он не стал напрямую критиковать политику Ельцина, позволявшую республикам, входящим в состав РФ, "брать столько суверенитета, сколько они смогут проглотить", но дал понять, что не согласен с ней. У нас должна быть единая таможенная служба, единое правовое и налоговое пространство, с ярко выраженной федеральной направленностью", - сказал он. Разделение на отдельные княжества приведет лишь к полной неразберихе.

Следствием этого стало восстановление, насколько это возможно, разорванных связей между Россией и другими бывшими советскими республиками. Но даже на уровне политики, не говоря уже о ее практической реализации, это представляло собой непреодолимые проблемы.

Что, например, делать со свободным передвижением людей? В 1992 г. в Санкт-Петербурге в росте преступности обвинили - ошибочно - приток грузин и азербайджанцев, что привело к призывам ограничить иммиграцию. Путин выступил за это. «Любое ограничение перемещения людей, товаров и капиталов только усложняет задачу восстановления утраченных связей [между бывшими республиками СССР], - признал он, - но, к сожалению, социально-экономическая ситуация сегодняшнего дня диктует иное. Мы обязаны обеспечить нашим гражданам возможность нормально жить и быть хозяевами в своем городе». Иными словами, интересы россиян, в узком смысле этого слова, должны стоять на первом месте. Выход, по его мнению, заключается в том, чтобы ввести вид на жительство для иммигрантов из других бывших советских республик. Но это нецелесообразно, поскольку повлечет за собой ответные ограничения в отношении российских экспатриантов в этих странах.

Нигде эта проблема не стояла так остро, как в отношении стран Балтии и, прежде всего, для петербуржцев, соседней Эстонии. Ельцин официально признал их независимость 24 августа 1991 года, сразу после провала путча. Но этот вопрос оставался невралгическим. Для Путина это была одна из немногих тем, способных заставить его отказаться от привычного стоического самообладания. Родрик Брейтуэйт, посол Великобритании, ярко вспоминал разговор с ним в ленинградском аэропорту Пулково в ноябре 1991 года, когда они ожидали прибытия британского министра. Это был самый трудный разговор, который я когда-либо переживал", - сказал Брейтвейт. Все, что я получил, - это разглагольствования об Эстонии, которые продолжались около 20 минут". Если Путин думал, что таким образом он сможет убедить своего западного собеседника