Ленинградский университет, славный своим квалифицированным коллективом и передовыми научными традициями, оказался на должной высоте во время минувших выборов в Академию. Из числа научных работников Университета избрано в действительные члены Академии 5 человек, в члены-корреспонденты – 18 человек. Таким образом в Ленинградском университете работает, вместе с прежними, 28 академиков и 39 членов-корреспондентов Академии наук»[604].

Далее проректор охарактеризовал и новых действительных членов Академии, в том числе и трех представителей филологического факультета:

«Академик Владимир Федорович Шишмарев – крупнейший в Советском Союзе специалист по истории романских языков и литератур. Его перу принадлежат капитальные работы по истории западноевропейских литератур и языков. Превосходно владея всеми романскими и германскими языками, академик Шишмарев сделал очень много в области изучения и научной разработки таких литератур, как французская, румынская, итальянская, испанская.

В списке многочисленных печатных работ Владимира Федоровича Шишмарева мы находим и обширные монографии по средневековой французской литературе, и фундаментальную книгу об испанском языке, и изыскания в области текстологии, и исследования финского фольклора, и этюды по теории литературы, и этимологические исследования, и статьи о грузинской литературе. Диапазон научных интересов академика Шишмарева огромен.

Владимир Федорович Шишмарев является также превосходным знатоком русской культуры, литературы и языка.

Блестящий стилист, он обогатил русскую литературу рядом прекрасных переводов западных классиков и дал целую серию великолепных текстологических работ.

Воспитанник Ленинградского университета и ученик великого русского филолога академика Веселовского, Владимир Федорович продолжил и углубил теорию своего учителя и создал целую школу советских специалистов в области языкознания и литературоведения.

Как ученый, академик Шишмарев отличается и широтой, и глубиной своей исследовательской мысли. Это не только филолог, но и историк, автор обширной работы о романских поселениях в нашей стране. Владимир Федорович в совершенстве владеет методом синтетического изучения явлений культуры, с одинаковой свободой привлекая и литературный, и исторический, и лингвистический, и этнографический, и фольклорный материал. Замечательный педагог, академик Шишмарев вот уже пятый десяток лет непрерывно читает лекции в Ленинградском университете, пользуясь неизменной любовью и симпатией своих многочисленных слушателей.

По разряду гуманитарных дисциплин в академики избраны также профессора Ленинградского университета Иван Иванович Толстой и Виктор Владимирович Виноградов.

Питомец университета, окончивший его 45 лет тому назад, Иван Иванович Толстой является теперь ведущим специалистом по классической филологии, в одинаковой мере сильным как в области изучения античных литератур и языков, так и в области исследования античного фольклора, мифологии, религии и этнографии. Особая ценность его работ, позволившая осветить многие темные вопросы классической филологии, заключается в привлечении к исследованию русских фольклорных материалов, которые до этого почти вовсе не использовались.

Исключительно большое значение имеют труды Ивана Ивановича, посвященные изучению греческой лирики, греческой драмы и соотношению между живым греческим языком и различными литературными стилями.

В лице академика Толстого советская филологическая наука имеет ученого выдающейся эрудиции, большого литературного вкуса, научно-художественной тонкости и изящества. Имя Ивана Ивановича Толстого пользуется мировой известностью в широких кругах специалистов.

Виктор Владимирович Виноградов также питомец нашего университета. Всю свою творческую жизнь он отдал исследованию русского языка и литературы, в особенности – изучению литературного языка в его истории, современном состоянии и художественно-стилистических проявлениях.

Изучение стиля в широком смысле слова привело академика Виноградова к анализу истории русского литературного языка, к исследованию языка и стиля крупнейших русских писателей – Крылова, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Льва Толстого, а также к постановке общих вопросов русского языкознания. Ему принадлежит разработка учения о фразеологии, исследования по исторической лексикологии и многие труды, подтверждающие социальный характер определенных стилистических образований.

Научные труды академика Виноградова, который, вместе с академиком Обнорским, является самым крупным представителем русского языкознания, пользуются широкой популярностью у нас и за рубежом, в особенности – в славянских странах»[605].

А 27 декабря 1946 г. у микрофона выступил избранный членом-корреспондентом Академии наук СССР декан филологического факультета профессор М. П. Алексеев, который, ведя свой рассказ о новых академиках, еще раз отметил влияние академика Веселовского на жизнь и научную деятельность В. Ф. Шишмарева:

«Свою научную подготовку Владимир Федорович получил под руководством великого русского ученого – академика Александра Николаевича Веселовского, одного из крупнейших филологов мира. Один из лучших и любимейших учеников академика Веселовского, Владимир Федорович Шишмарев стал хранителем его научного наследия, привел в порядок и выпустил в свет его незаконченные труды, среди них – знаменитую “Историческую поэтику” и был одним из главных редакторов издававшегося Академией наук “Собрания сочинений” академика Веселовского.

Первыми самостоятельными научными шагами Владимир Федорович также обязан своему великому учителю: академик Веселовский оставил его при университете для приготовления к профессорскому званию, исхлопотал ему продолжительную заграничную командировку для завершения его образования, определил в значительной степени область его научных интересов и специальных занятий»[606].

Научная элита в плену привилегий

Преследование отдельных ученых или целых научных школ в послевоенные годы характеризуется тем, что нарастающие акции обрушивались на них не только «сверху» – со стороны руководства страны, идеологов Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), функционеров Академии наук или Министерства высшего образования.

Серьезной опасностью было постоянное и изматывающее давление «снизу» – от своих же коллег по университетам или академическим институтам, от коллег по Союзу советских писателей, от аспирантов и кафедральных сотрудников учебных заведений, от членов парткомов, комсомольских комитетов, от доносителей-студентов и т. д. А постоянно нагнетаемый страх оказывал не меньшее деструктивное психологическое воздействие, нежели громкие «проработочные» собрания. Результатом этой атмосферы были многочисленные инфаркты и прочие болезни среди профессорско-преподавательского состава.

Если гнет «сверху» был заведомо очевиден и воспринимался как «всеобщее зло», то гнет «снизу», спровоцированный внутренней политикой партии и правительства страны, был ежедневно осязаем и оказывался горькой реальностью жизни и работы советского ученого. А политика эта недвусмысленно насаждала еще одно классовое разделение в советском обществе 40-х гг. – согласно волеизъявлению руководства страны или, вернее, сообразуясь с мироощущением вождя, отца и учителя, корифея всех наук.

Подлинная профессура, точнее говоря, ее жалкие остатки, еще не замещенные представителями господствующего класса, были отданы на растерзание этому классу:

«Обезглавив Россию, убив всю интеллигенцию, Сталин создал из страны одно туловище. Города забиты крестьянством, тем крестьянством, деды которых еще были крепостными и во многих случаях живы. Крепостная Россия, с рабством в крови, темная, забитая и жестокая, стала у всех рулей. Она официально возводится в “великий русский народ”, которому кадят в устрашающих, догматических формулах, выработанных тайной полицией»[607].

В Ленинградский университет, в аспирантуру Академии наук СССР, особенно после войны, абитуриенты зачислялись, по большей части состязаясь на поле анкетных данных;