Шрифт:
Закладка:
Ответом на массу ходатайств, доставленных Шефтсбери из графств, служила масса адресов от тысяч людей, высказывавших свое отвращение к планам, направленным против короны. Страна разделилась на две большие партии: «просителей» и «несогласных» (abhorrers), послуживших зародышами «вигов» и «тори», которые играли такую выдающуюся роль в политической истории Англии после «Билля об устранении». Таким оборотом дел тотчас воспользовался Карл II. Он вернул ко двору герцога Йоркского и принял отставки Рассела и Кэвендиша, а также графа Эссекса, наконец «всем сердцем» перешедшего на сторону Шефтсбери. Последний на вызов ответил вызовом. В сопровождении толпы приверженцев он выступил перед Обвинительной палатой Миддлсекса, обвиняя герцога Йоркского в принятии католицизма, а любовницу короля, герцогиню Портсмут, — во враждебных народу замыслах; в то же время Монмут объезжал страну и своими вкрадчивыми манерами всюду приобретал себе популярность. Но больше всего Шефтсбери полагался на настроение общин, выбранных в самый разгар паники и раздраженных долгой отсрочкой их созыва. Первым делом общин после созыва их в октябре было принятие заявления, что они должны заботиться «о подавлении католичества и устранении католического престолонаследия». Едва ли нужны были слухи о заговоре католиков в Ирландии, чтобы без помех провести через общины «Билль об устранении». Настроение нижней Палаты было настолько решительным, что необходимость билля признали теперь даже Темпль и Эссекс; к принятию его стал склоняться и сам Сандерленд. Решительно и успешно выступил против него в Палате лордов Галифакс, выдвинувшийся, благодаря присущим ему ловкости и красноречию; но он был только выразителем взглядов Вильгельма III Оранского. «Лорд Галифакс действует целиком в интересах принца Оранского», — писал своему государю французский посол Барильон; «высказываясь, по-видимому, за герцога Йоркского, он, в сущности, старается подготовить соглашение, выгодное принцу Оранскому». Когда «Билль об устранении» был отвергнут, Галифакс внес предложение о гарантиях протестантизма, отнимавшее у Якова II после его восшествия на престол право возражения на принятые обеими Палатами билли, право отношений с иностранными державами и назначения чиновников и офицеров без согласия парламента. Несомненно, и это предложение было выдвинуто принцем Оранским; его поддерживали Голландские Штаты, убеждавшие Карла II прийти к соглашению с народом, что позволило бы им остановить постоянные нападения Франции на соседей.
Но если лорды не принимали «Билль об устранении», то общины на таком же основании не пропускали «Билль о гарантиях». Как справедливо заметил один из депутатов от Лондона, они понимали, что такие гарантии окажутся недействительными как раз в то время, когда понадобятся. «Если когда-либо на престол вступит король-католик, его станут поддерживать другие силы, кроме сил Англии. Герцог правит Шотландией; за ним пойдут католики Ирландии и Англии; его будут слушаться назначенные королем чиновники — высшие и низшие, и он будет таким королем, каким пожелает». Но Шефтсбери далеко не ограничивался одним отрицательным отношением. Он сделал отчаянное усилие добиться устранения Якова II при помощи «Билля о разводе», дававшего Карлу II возможность развестись с королевой ввиду ее бездетности и вступить в новый брак, обещавший короне наследника протестанта. Граф, возможно, уже заметил перемену в настроениях общества и потому решил приостановить ее с помощью крупного политического процесса, который должен был оживить и укрепить общую веру в существование заговора. Со времени первого взрыва народной паники в Тауэре содержался лорд Стаффорд, по возрасту и положению считавшийся главой партии католиков. Теперь его привлекли к суду, и его процесс в декабре 1680 года вызвал появление массы свидетелей, доказывавших существование заговора католиков против короля и королевства. Доказательства были неубедительными, но процесс, как этого и ожидал Шефтсбери, очень оживил прежнюю панику, и за осуждением обвиняемого большинством пэров последовала его казнь. Удар этот подействовал на всех, кроме Карла II. Сандерленд снова стал побуждать короля к уступкам; но, покинутый министрами и даже любовницей, так как угрозы Шефтсбери побудили герцогиню Портсмут высказаться за устранение Якова II, Карл II продолжал сопротивляться. Когда парламент поставил разрешение субсидий в зависимость от своего участия в назначении офицеров королевских гарнизонов, Карл II отсрочил его заседания.
Настоящей причиной этого было возвращение короля к мысли о союзе с Францией. С отличавшей его хитростью он распустил парламент и в марте 1681 года созвал новый, но созвал только для видимости. Карл II просто хотел вызвать в стране страх перед междоусобицей, и созыв парламента в Оксфорде являлся апелляцией мятежной столицы к верной провинции и ловким приемом, оживлявшим воспоминания о междоусобной войне. С той же целью, под предлогом ожидаемых беспорядков, Карл II велел своей гвардии сопровождать его туда. Сам Шефтсбери был напуган планами двора и содействовал их выполнению, явившись с вооруженной свитой под предлогом самозащиты. Монмут возобновил свои поездки по стране. В Лондоне разразились беспорядки. Казалось, предстоит возмущение, и Карл II поторопился закончить свои тайные переговоры с Францией. На словах он обязался вести мирную политику — иначе говоря, отказаться от всякого участия в придуманном Вильгельмом III Оранским широком союзе, а Людовик XIV обещал ему небольшую субсидию, которая в соединении с естественным ростом королевских доходов могла в мирное время сделать Карла II независимым от парламента.
Еще больше помогала успеху планов короля резкость нового парламента. В Палату общин были выбраны члены только что распущенных парламентов, которые, естественно, были ожесточены роспусками. Они отвергли внесенный Галифаксом новый «ограничительный» билль, предоставлявший Якову II права короля, но отдававший настоящую правительственную власть принцу и принцессе Оранским, и это вызвало неудовольствие более умеренных и рассудительных членов национальной
