— Поздравляю. Молодец.

Может, Тим и ждал более бурной реакции, но её от меня точно не будет. То, что я видела на этом чёртовом ринге...

— Сможешь вести машину? — неожиданно спрашивает меня Тимур.

Я утвердительно киваю.

— Тогда поехали отсюда? — устало выдыхает Тим, забирая с кушетки сумку. — И не забудь накинуть на голову капюшон.

Снова покрасневшие глаза будто душу мне пронзают. Вдруг так хочется шагнуть вперёд и повиснуть на крепкой шее Тимура. Обнять его. Пожалеть…

Но я лишь вдавливаю пальцы себе в ладонь и согласно киваю.

***

Свет от фар стелется на чёрный асфальт, вылавливая на нём то тут, то там раздолбанные ямы. Я осторожно объезжаю каждую и морщусь, если попадаю колесом в одну из них. Правда, хозяина этой спортивной иномарки не особо заботят мои водительские навыки.

Тимур расслабленно расселся на пассажирском по правую руку от меня. Его глаза прикрыты, а ноги широко расставлены — отодвинутое до упора назад кресло легко позволяет максимально развалиться на сиденье.

Чего нельзя сказать обо мне. Я вцепилась пальцами в руль, сижу на водительском месте, словно кол проглотила. Смотрю одновременно и на дорогу, и в навигатор. Мне нужно не пропустить незнакомые повороты, показанные на экране.

— А почему мы поехали не в Богудонию? — всё-таки задаю зудящий на языке вопрос, когда до места назначения остаётся всего ничего.

Тим устраивается на сиденье поудобнее.

— Я хочу нормально принять душ. Ну и поесть тоже.

— Ты теперь насовсем переедешь в гостиницу? — спрашиваю и понимаю, что не хочу услышать утвердительный ответ.

Даже пальцы сильнее стискивают руль.

— Нет. Всего на одну ночь. Думаю, я заслужил и заработал.

Как можно незаметнее выдыхаю. Вот здесь согласна. Но мне всё же спокойнее с мыслью, что Тим не решит исчезнуть.

Навигатор говорит мне свернуть в ближайший переулок и остановиться у невзрачного здания в несколько этажей. Я очень осторожно паркуюсь напротив, и, как только глушу мотор, со стороны Тима в меня летит:

— Мне нужно, чтобы ты мне помогла снять этот номер в гостинице.

Поворачиваюсь к нему, изумлённо вытянув лицо. А вот об этом и речи не шло, когда мы сюда ехали. Тим открывает глаза и выпрямляется на сиденье:

— Сейчас два часа ночи, я грязный, побитый и совсем не выгляжу так, чтобы меня одного захотели поселить в номер. А ты отлично выглядишь. Доверительно.

— Но у меня даже документов с собой нет, — моргаю оторопело.

Уголок губ Тима искривляется. Горин достаёт с заднего сиденья сумку, а из неё одну пачку пятитысячных купюр.

— Вот наши документы и пропуск к свежим полотенцам и душу на эту ночь, — он трясёт ей перед моим носом. — Тебе просто надо мило и вежливо попросить администратора. Потом я вызову тебе такси домой. Сможешь?

Судорожно облизываю сухие губы и мечу взгляд от купюр к лицу Тимура. Сегодня я тайно сбежала из дома и видела, как проходят жуткие бои без правил. Смогу ли я просто попросить администратора гостиницы дать нам ключ от номера без документов?

— Это безумие, — шепчу я, качая головой, но пачку денег из рук Тимура забираю.

В здание гостиницы я захожу первой, а следом Тим. После сумрака в каморке Пахома и поездки в ночи яркий свет от ламп на потолке холла режет глаза.

Хочется зажмуриться и спрятать лицо поглубже под капюшон. Но я, наоборот, стягиваю его. И даже зачем-то поправляю хвост и приглаживаю распушившиеся пряди у лба. Как будто это должно придать мне уверенности в том, что я сейчас на деревянных ногах иду к массивной стойке ресепшен.

В голове отчаянно стучит мысль, что это сумасшествие. Бред! Дурацкая и опасная затея.

Развернуться бы и дать дёру, но позади меня Тим, а мой взгляд уже пересекается со взглядом милой девушки в чёрном деловом костюме — того самого администратора, которой сейчас мне придётся врать и — о господи! — дать взятку.

Увидев нас, она сразу же поднимается и одаривает лучезарной улыбкой. Но так улыбается администратор всего мгновение. Девушка видит рядом со мной Тима — крепкого парня во всём чёрном, прячущего лицо под капюшоном и держащего спортивную сумку в руках. И вряд ли в такое время он и я похожи на тех, кто только что вышел из спортзала. У меня уже сушит в горле. Чёрт! А если ничего сейчас не получится? Хоть бы она не нажала тревожную кнопку.

Но Тимур оказывается прав. О том, что могут решить в этой жизни деньги, он знает и понимает явно больше меня. Это не пятизвёздочный отель, где есть президентский люкс. Это обычная старая гостиница. И, возможно, лицо у меня действительно внушает какое-то доверие, но упрашивать администратора поселить нас без документов долго не приходится.

Мы оказываемся в самом простом номере на третьем этаже уже через пять минут.

Это крохотная комнатка с одной кроватью, застеленной застиранным пледом. Старые обои, тяжёлые тёмно-бордовые бархатные шторы, допотопный огромный телевизор на тумбе в углу и пыльный воздух.

Тимур включает только торшер, стоящий у кровати.

Кидает туда сумку и садится на её край. Раздаётся противный скрип матраса. А я, снедаемая чувством неловкости, не решаюсь зайти дальше, чем на два шага вперёд от двери.

Какое-то время в номере царит тишина. Взгляд Тимура направлен прямо на меня. В тёплом, тускло-жёлтом свете торшера Горин совсем измученный.

— Знаешь, сегодня никакого душа не будет. Я сел на кровать и понял, что не готов с неё двигаться. — Одним движением руки он снимает с себя капюшон худи.

— Ты же не можешь лечь… ну… вот так… — впиваюсь взглядом в красные кровоподтёки на его лице.

— Грязным и вонючим? — фыркает Тим с улыбкой. — Могу. Кто мне запретит?

— Раны надо хотя бы промыть.

Тимур как и не слышит меня. Цокнув, стягивает худи через горло, бросает его на пол, а сам плашмя падает на кровать спиной.

— Всё завтра, Ань, — устало тянет он и отсутствующим взглядом смотрит в потолок. — У меня нет сил.

Я опять вижу тело Тима в гематомах. Поэтому решительно направляюсь в ванную. У него нет сил, а зато у меня есть знания, что может быть, если в ранах останется грязь.

Нахожу в ванной единственное полотенце. Намочив его под краном холодной водой — другая здесь не идёт, возвращаюсь к Тимуру, развалившемуся с закрытыми