Шрифт:
Закладка:
— Извини.
— Не за что извиняться. Ты…
— Я не хотела! — вырывается из меня громкое. И в этом порыве я осмеливаюсь посмотреть на Тима. Он всё ещё сидит на кровати и, подавшись чуть вперёд торсом, облокотился на колени. Плечи опущены, пальцы сжаты в замок так крепко, что я вижу натянутые канатами жилы на его руках. А пронзающий взгляд Тимура направлен на меня.И кого я обманываю? — То есть хотела, но… — говорю уже с надрывом, — но не так. В смысле... Я не это имела в виду.
Тим слегка приподнимает брови, а глаза его сужаются.
— И что ты имела в виду?
— Не знаю, — шепчу потерянно.
— Ань…— Тим мягко понижает голос и улыбается уголками губ. Тех самых, от которых так нужен был ответ. И мне окончательно хочется разреветься.
— Тимур, я всё поняла…
Он вдруг выпрямляется. И кажется, что собирается подняться с кровати.
— Да ни черта ты… — медленно начинает Тим, а лицо его становится серьёзным.
Но я сразу же предупреждающе выставляю вперёд ладонь. Тимур послушно замирает, а я сбивчиво тараторю:
— Не надо. Я… Мне домой пора. Я пойду, хорошо? — И медленно пячусь к выходу.
— Аня, стой, — резко чеканит Тимур. Поднимается с кровати, грозно расправляя широкие плечи.
Но на меня уже обрушивается волна отчаяния. Из глаз так предательски и постыдно рвутся слёзы.Я поцеловала Тимура, а он мне не ответил.
— Всё нормально. Правда, — выдавливаю из себя усмешку.
Ловлю взгляд Тима и понимаю: я разольюсь перед ним слезами прямо сейчас. Потому что в зелёно-карих глазах я вижу вину и растерянность.
Резко разворачиваюсь на пятках и рвусь на выход.
— Аня! — врезается громкое мне в спину, но мои пальцы уже сжимают и дёргают ручку двери номера.
По коридору третьего этажа несусь к лестнице, со страхом ожидая, что услышу за собой шаги Тимура. Понимаю, что это как-то глупо и истерично, но ничего поделать с собой не могу. Паническое чувство стыда гонит меня, будто бы розгами хлещет. Да. Именно паническое.
В груди горячо. Руки и ноги трясутся. По ступенькам вниз сбегаю чуть ли не кувырком.
Девушка на ресепшен, кажется, что-то выкрикивает мне вслед. А я даже не слышу. Выбегаю из этой гостиницы сама не своя. Только далеко убежать всё равно не выходит.
Я торможу буквально в нескольких метрах от её дверей. Прохладный ночной воздух кое-как отрезвляет жар, опаляющий моё лицо и душу, а инстинкт самосохранения остужает пыл бежать куда глаза глядят. Я вовремя осознаю, что сейчас нахожусь одна посреди слабо освещённой фонарями улицы, чёрт его знает как далеко от дома.
Прислоняюсь спиной к шершавым кирпичам стен гостиницы и достаю из кармана телефон. Заказываю такси и жду его всё там же. Не двигаюсь с места. Дышу ртом и вгоняю в лёгкие сырой ночной воздух так, будто бы он сейчас закончится на этой планете.
Но то и дело бросаю взгляд на двери гостиницы. Я даже не знаю, боюсь ли я, что в них появится Тимур, или же теперь хочу этого…
Такси подъезжает ко мне меньше чем через пять минут, а из гостиницы так никто и не выходит.
На плохо гнущихся ногах подхожу к машине. И я, наверное, совсем лечу с катушек, потому что ощущаю на себе взгляд. Только на улице, кроме меня, никого. Не знаю зачем, но я поднимаю голову. Смотрю на тёмные гостиничные окна.
Господи, ну я и дура! Неужели я и правда думаю, что сейчас Тимур будет стоять где-то там и смотреть?
Мотнув головой, стискиваю зубы и наконец сажусь в такси, оставаясь наедине с жутким ощущением своей тупости.
***
Утро ужасно. У меня нет сил встать с кровати. Тело как свинцовое. Я с трудом распахиваю глаза после звонка пятого будильника и крика мамы, уже вернувшейся с дежурства, откуда-то из глубин квартиры.
— Аня! Вставай! Занятия уже через час, а ты всё ещё лежишь.
А я бы так и лежала дальше. Делала вид, что, кроме этой комнаты и моей кровати, мира больше не существует.
Потому что я знаю, как себя вести здесь. Можно повернуться на другой бок, закрыть глаза и снова провалиться в сон. Или встать, походить по спальне, взять с полки книгу и отлично провести с ней время, устроившись на той же кровати. А как вести себя с сегодняшнего дня за пределами своей комнаты, я не знаю.
Говорят, что утро вечера мудренее. Врут. Никакой мудрости мне не прибавилось.
Вернувшись домой, я так и не смогла нормально уснуть. Сон смешался с реальностью. Мне снился Тимур и бои. А ещё снился наш поцелуй.
Точнее, мой. Только мой поцелуй.
Раз за разом я просыпалась на этом моменте, когда мои губы касались его губ. Просыпалась с ощущением, как что-то сжимается в груди. Открывала глаза, хватала телефон, видела пустой экран и сразу же отключалась, ныряя в минуты, что отпечатались в моей памяти, когда я наблюдала за боем Тимура.
И так раз за разом. Всё по кругу. Спала так плохо и нервно, что футболка моей пижамы влажная. Кажется, я даже потела во сне.
Поэтому сейчас я заставляю себя хотя бы просто сесть на кровати. Спускаю ноги на пол и касаюсь левой, босой стопой чего-то прохладного. Бросаю взгляд вниз. Мой телефон!
Игнорирую жуткую тяжесть в мышцах, быстро наклоняюсь и беру гаджет в руки. Не с первого раза отёкшими пальцами снимаю блокировку с его экрана.
Сердце пропускает удар. Ничего. Ни звонка. Ни сообщения. Горечь разочарования стискивает горло. Тимур ничего не написал.
Прикрываю глаза, к которым уже подкатывают жгучие слёзы.
Кажется, вчера я всё испортила. Неужели я могла подумать, что, поцеловав Тимура, получу на это ответ? Какой идиоткой нужно быть, чтобы полезть к нему со своими чувствами? Как я вообще позволила себе влюбиться в Тима? Когда я это сделала?
Чего я ждала? Хеппи-энда? Жарких объятий и признаний?
— Аня! — слышится недовольный крик мамы из-за двери спальни.
Втягиваю носом воздух и сжимаю телефон в ладони. Главное — не пустить слезу при маме.
Все утренние сборы и процедуры я
