– Это всего лишь оптическая иллюзия, Луиз. Искажение света или что-то в этом роде. Сама знаешь, Кларк вертит планшет по-всякому. Световое пятно на фотографии связалось с историей, которую ты постоянно держишь в голове. Вот и все. Игра воображения, и ничего больше.

– Ты думаешь, я бы не хотела с тобой согласиться? Но как ты объяснишь то, что случилось с Кларком? Желудок, наполненный землей и клубнями. Увы, блевотину на нашей кровати и на полу никак не назовешь оптической иллюзией.

– Не назовешь. Но от этого то, что ты напридумывала, не становится правдой. Потому что это невозможно.

– Ты в этом уверен?

Саймон сердито выдохнул.

– Нет, Луиз. Я уже ни в чем не уверен. Но этого просто не может быть. Потому что иначе… – Он осекся, вытер испарину со лба и заговорил снова. – Послушай, бог свидетель, я не отрицаю существования сверхъестественного. Более того, я верю, что подобные явления возможны в этом мире. Но даже у сверхъестественного есть свои правила. Возьмем, к примеру, одержимость демоном. Она неизбежно проходит через определенные стадии – демон входит в человеческую душу, овладевает ею, разрушает личность и так далее. Но то, о чем ты рассказываешь, абсолютно лишено какого-либо смысла и логики. Сплошные противоречия и парадоксы.

– Может, магия именно такая. Овеществленная метафора.

– Только магии нам и не хватало! Ты заехала черт знает куда!

– Хорошо, а как бы ты это назвал?

– Прости, не могу подобрать названия. Понимаю только, что ты попала в тяжелую ситуацию. Еще не оправилась после приступа, страшно переутомилась, расстроена болезнью Кларка, крушением своего проекта и гибелью своего хорошего знакомого, на которого ты, как я понимаю, возлагала немало надежд. В общем, целый клубок психологических травм. Но ты, по своему обыкновению, пытаешься все держать под контролем, найти причину происходящего, проблему, которую следует решить, опасность, которой нужно избегать. И при этом доводишь себя…

– До сумасшествия? – с готовностью подсказала я.

Саймон с укором посмотрел на меня, затем отвел взгляд, явно не зная, что возразить.

Сафи наблюдала за нами, не произнося ни слова.

– Я этого не говорил, – в конце концов выдавил из себя Саймон.

– Но ты считаешь, что все это – пустые выдумки.

– Мисс Кернс, этого он тоже не говорил, – подала голос Сафи.

Повисло молчание. Я смотрела на собственные руки, сложенные на коленях, и думала о странном факте, которого прежде не замечала, – пальцы Кларка имеют в точности такую же форму, как мои. Интересно, пронеслось у меня в голове, будет ли он в моем возрасте страдать от артрита – если только он доживет до моего возраста. Что касается ног, он ухитрился одновременно унаследовать длинный второй палец Саймона и мой собственный изогнутый четвертый, почти лежащий на третьем. У мамы, кстати, точно такой же, а сама она получила этот кривой палец в наследство от своего отца. Генетика – до крайности удивительная штука.

– Хорошо, допустим, в этой истории есть какая-то для правды, – прервал молчание Саймон.

– Допустим.

– Все равно я не вижу никакой логики. Предположим, я верю, что эта твоя миссис Уиткомб еще ребенком встретилась с Госпожой Полудня или как ее там. Та ее избрала, коснулась, в общем, наделила даром. Все, что делала ты, – смотрела ее фильмы и пыталась подробнее узнать обстоятельства ее жизни. Сафи, которая сидит с тобой рядом, занималась тем же самым. Скажите честно, мисс Хьюсен, – вы видели ангелов, слышали голоса призраков? Надеюсь, вас не рвало какими-то загадочными клубнями.

– Нет, – признала Сафи.

– Что и требовалось доказать. Может, над этими несчастными фильмами все же не тяготеет никакого проклятия?

– Зачем тогда миссис Уиткомб выбросила их в Адскую яму? – спросила я.

– Наверное, они ей не нравились, – пожал плечами Саймон. – Получились не такими, как она задумала. По-моему, это достаточно веская причина, чтобы от них избавиться.

– Да, конечно. А потом, совершенно случайно, вышло так, что из ямы выросло дерево, и благодаря этому заблудившийся путник, оказавшийся Яном Маттеусом, наткнулся на тайник.

– Что ж, ничего невероятного в этом нет. В отличие от большинства других событий, о которых ты мне рассказала.

– Господи Иисусе, Саймон Барлингейм, не знала, что ты такой упрямый осел, – выдохнула я.

Губы Саймона тронула едва заметная улыбка.

– Могу вернуть тебе этот комплимент.

Не знаю, куда бы завел нас этот разговор. На нашу удачу (а удача, как известно, понятие относительное) зазвонил мой телефон.

Прочистив горло, я нажала кнопку приема.

– Слушаю.

– Привет, Луиз, – раздался в трубке ликующий голос, который я знала слишком хорошо. Голос Вроба Барни.

– Мне казалось, я заблокировала твой номер.

– Мой старый номер, да. Это одноразовый. У меня их целая куча.

– Как у настоящего гангстера. Что тебе нужно, Вроб?

Стоило мне произнести это имя, брови Саймона удивленно взлетели вверх, а на лице Сафи мелькнуло потрясенное выражение. Я включила громкую связь. Вроб наверняка догадался об этом, но, похоже, ему было ровным счетом наплевать. Подобная самоуверенность не предвещала ничего хорошего.

– Я бы хотел с тобой встретиться. Наедине. И кое-что обсудить. – Вроб был настолько доволен собой, что голос его звучал почти благожелательно. – Теперь, когда я знаю, на что ты способна, а ты знаешь – хотя и не до конца, – на что способен я, нет никаких причин, которые мешали бы нам сотрудничать. Я хочу сказать, ты проделала огромную работу, и надо быть полным идиотом, чтобы отстранить тебя полностью.

– Отстранить от чего?

Вроб испустил театральный вздох.

– От работы над проектом, конечно. Все, что я хотел, – добиться, так сказать, признания своих заслуг. Теперь, когда дело улажено, нет смысла быть мстительным. Я готов забыть старые обиды и надеюсь, ты готова сделать это тоже. Так или иначе, это единственный способ двигаться вперед.

Наглость его была столь откровенной, что я невольно закатила глаза.

– Послушай, Вроб, я никак не возьму в толк, о чем ты говоришь? Да, конечно, пожар в архиве и гибель Яна – это серьезный удар. Но материал, который мы собрали, к счастью, цел и невредим, и ты представить себе не можешь…

Тут я осеклась, потому что, взглянув на Сафи, увидела в ее глазах выражение, означавшее «о черт!». Отчаянно мотая головой, она вытащила из рюкзака ноутбук и открыла его.

– Подожди минуту, – бросила я в трубку. Сафи меж тем достала DVD, с которым они с Малин работали вчера, и, вставив его в ноутбук, дожидалась, пока активируется программа воспроизведения аудиофайлов. Многозначительно посмотрев на меня, она нажала «плей». Я наклонилась вперед, чтобы лучше видеть, Саймон, охваченный невольным любопытством, заглядывал