корпуса был совместно подготовлен Госдепартаментом США, Пентагоном и ЦРУ. Директор корпуса Шрайвер — старый сотрудник ЦРУ».

Радио Пекина присоединилось, как и Фидель Кастро. Радио Гаваны транслировало нападки на Корпус мира, которые были в ключе московской пропаганды.

Также гаванская газета «Рой» предупредила Венесуэлу «остерегаться» Корпуса мира. «Эти корпуса — сухопутные U-2. Их миссия состоит в том, чтобы совать свой нос во все страны, где послушные правители открывают им дверь».

27 марта 1963 года польская газета опубликовала статью, в которой критиковала Корпус мира, утверждая, что девушки-волонтеры сплошь Маты Хари. В ней были приведены фотографии тренировок девушек с подписью: «Американцы считают приемлемыми все средства. Там, где другие методы не приносят успеха, секс может оказаться очень полезным. Девушки — члены Корпуса мира на тренировочном поле».

Примерно в то же время ТАСС подхватило сексуальную тему и выдвинуло обвинение в том, что распущенная женщина-учительница Корпуса мира в Сомали пыталась научить детей «неприличным движениям» твиста.

К весне 1963 года аналитики Соединенных Штатов пришли к выводу, что Советский Союз, не добившись особого успеха в этой громкой публичной кампании против Корпуса мира, начал закулисную кампанию. В Гане, например, советскому послу удалось убедить правительство президента Кваме Нкрумы ввести некоторые ограничения в отношении Корпуса мира. А в мае 1963 года газета «Гана таймс», считавшаяся неофициальным представителем Нкрумы, открыто атаковала корпус как предполагаемый инструмент ЦРУ.

Казалось, не было никакой уверенности, что публичные нападки прекратятся, но сама их интенсивность логически диктовала, чтобы Шрайвер больше, чем когда-либо, старался сохранить Корпус мира в первозданном виде. Шпионский инцидент с участием волонтера дал бы русским козырь для пропаганды и, возможно, разрушил бы Корпус мира, а также политическую карьеру Шрайвера.

Справедливости ради следует отметить, что Корпус мира утверждает, что ему не известно ни об одном установленном случае попытки проникновения агента разведки, стремящегося использовать гуманитарную организацию в качестве прикрытия.

Но тот факт, что Шрайвер чувствовал необходимость принять чрезвычайные меры предосторожности, говорит о многом. Это отражает атмосферу недоверия, которую, справедливо или нет, ощущают многие официальные лица правительства Соединенных Штатов по отношению к своим менее заметным коллегам. Однако некоторые департаменты правительства стали механизмами для секретных операций различного характера. История одного из них начинается в доме на Кубе.

Глава 19. Серая операция

За высокой садовой оградой ветшающей виллы в Мирамаре, на окраине Гаваны, взад и вперед расхаживали вооруженные автоматами охранники.

Внутри Джеймс Донован, известный нью-йоркский адвокат с вкрадчивым голосом, поднял телефонную трубку и попросил кубинского оператора соединить его с номером в Соединенных Штатах.

Он достал черный бумажник, из тех, что достаточно велики для иностранных купюр, из потайного кармана извлек листок бумаги с отпечатанным на машинке текстом.

На нем, внизу слева, были ключевые слова, такие как «переговоры». Справа были различные фразы, например «1 час ночи, встреча с», а затем список имен, включая «Фидель». Листок также содержал сведения о необходимых запасах.

Приказав по телефону своему «брокеру» «продать Квакер-Сити» и используя другие безобидные ключевые фразы, Донован с помощью своего шифровального листка смог сообщить сотрудникам ЦРУ на линии в Соединенных Штатах о реальном ходе его переговоров, касающихся выкупа жизней более 1000 заключенных.

Джеймс Донован выполнял свою самую важную миссию. Он играл по-крупному — за свободу 1113 выживших во время вторжения на Кубу, которые находились в тюрьмах Фиделя Кастро.

Донован был седовласым сорокашестилетним бывшим сотрудником УСС, невысокого роста, но мощного телосложения. В феврале 1962 года на мосту в Берлине он обменял советского шпиона Рудольфа Абеля (которого защищал пятью годами ранее в федеральном суде) на пилота U-2 Фрэнсиса Гэри Пауэрса и студента Йельского университета Фредерика Л. Прайора, задержанного восточными немцами по обвинению в шпионаже. Это был самый впечатляющий обмен шпионами в истории холодной войны.

Кубинское приключение Донована началось несколько месяцев спустя, в начале июня 1962 года, когда генеральный прокурор Роберт Кеннеди направил к нему делегацию кубинцев, состоящую из выживших после операции на побережье бойцов и их семей.

К тому времени шестьдесят заключенных были выкуплены за денежный залог, но попытки освободить остальных в июне 1961 года провалились, когда переговоры между Кастро и созданным в Америке комитетом «Тракторы за свободу» зашли в тупик. Комитет, спонсируемый администрацией Кеннеди, не смог достичь соглашения с Кастро в ходе постоянно меняющегося отношения главы Кубы к предложению обменять заключенных на 500 тракторов или бульдозеров.

Донован, выслушав просьбы посетителей, согласился стать главным юрисконсультом образованного Комитета кубинских семей по освобождению военнопленных, благотворительной организации, которой налоговая служба предоставила статус свободной от налогов.

29 августа 1962 года Донован отправился на Кубу для первых переговоров с Кастро. Он остановился на старой вилле в Мирамаре и провел совещание с Кастро в президентском дворце в Гаване. Он ясно дал понять, что предложит в обмен на освобождение заключенных лекарства и детское питание, но никаких наличных или тракторов. Кастро согласился вести переговоры на этой основе при условии, что Комитет кубинских семей предоставит 2,9 миллиона долларов, которые были обещаны в обмен на шестьдесят заключенных, освобожденных в апреле прошлого года.

Донован вернулся в Нью-Йорк и навестил Джона Э. Маккина, президента компании «Чарльз Пфайзер», который жил в пентхаусе многоквартирного дома Донована в Бруклине. Они позвонили Джону Т. Коннору, главе «Мерк Шарп и Доум», еще одному другу Донована. Руководители двух этих крупнейших фармацевтических компаний согласились пожертвовать лекарства, чтобы помочь Доновану вытащить заключенных.

ЦРУ отдельно обратилось к торговой ассоциации фармацевтической промышленности, чтобы изучить шансы на крупномасштабные пожертвования со стороны производителей.

Тем временем Донован вышел на политическую арену. 18 сентября, вскоре после возвращения с Кубы, Донован был выдвинут от Демократической партии на выборах в сенат Соединенных Штатов. Его соперником был действующий республиканец, сенатор Джейкоб К. Джавитс.

2 октября, с обещаниями фармацевтических компаний в кармане, Донован вернулся в Гавану, уверенный, что сможет достичь соглашения с Кастро. Компания «Чарльз Пфайзер» стала потихоньку перевозить лекарства на сумму 2 миллиона долларов в вагонах-рефрижераторах в международный аэропорт Айдлуайлд. Правительство Соединенных Штатов начало готовиться к приему освобожденных заключенных в Майами.

Именно во время этой второй поездки Донована Кастро согласился обменять заключенных на детское питание и лекарства. Все шло гладко, за исключением болезненного приступа бурсита в правом плече Донована, который вынудил его ненадолго вылететь в Майами для лечения.

Затем Донован вновь отправился в Гавану, чтобы продолжить переговоры с Кастро, но по возвращении в Соединенные Штаты был обвинен в том, что стремился нажить политический капитал на своей роли переговорщика с Кубой. В результате