Шрифт:
Закладка:
Келани выпучила глаза.
– Я не прошу тебя об этом, – поспешила заявить она. – Твой отец… – она закачала головой в смятении. – Сават тоже подобной участи не заслуживает. Он примет это…
– …как оскорбление всего рода, – закончил за нее С. фразу. – Но мне все равно. Ему придется это принять. Я понесу любое наказание, что назначит мой секир и…
– Нет, – вскрикнула девушка в ужасе, зная, что наименьшая кара за признание поражения – это столько ударов плетью или розгами, сколько существовало в истории Имен, начиная с тех, кто учредил саму Арену.
Сет сильнее надавил на ее подбородок.
– Келани, ты помнишь наш разговор в лабиринте? – спросил он, пронзая ее взглядом ясных глаз.
– Я не смогла бы это забыть, даже если бы хотела…
Станкевичус осторожно обхватил ее лицо обеими ладонями, как если бы ее черты были вырезаны из очень тонкого и хрупкого стекла.
– Я не соврал, когда сказал, что откажусь от своего Имени ради тебя, – напомнил он, – Ты веришь мне, ведь да?
Лереса увидела на его лице разочарование или обиду из-за того, что она усомнилась в его словах. На ее сердце было неспокойно от этого.
– Конечно, я тебе верю, – поспешила оправдаться она.
– Тогда доверься мне, – умолял Сет, вцепившись в ее плечи. – Мы будем вместе, пока не найдем Аворика. Я позабочусь о нем. Обещаю, с тобой ничего не случится. Я смогу защитить тебя, – пообещал он. – А потом, когда останемся только мы, я зажгу сигнальный огонь, и ты выиграешь Арену.
К. колебалась.
– Я… – прошептала она, – я не уверена…
Лицо С. помрачнело.
– Ты… ты не хочешь, чтобы мы были вместе? – спросил он очень тихо.
Ее взгляд, напротив, смягчился. Глаза заблестели.
– Как ты мог так подумать? – спросила девушка, на этот раз прижимая лицо к его груди. – Я люблю тебя больше всего на свете.
Лерен взял ее за руки.
– Тогда давай сделаем это, – подбодрил он ее.
Лереса прикусила губу. Она не хотела, чтобы остальные Имена опустошили земли Станкевичусов, чтобы его Имя попало в опалу. Однако К. не желала разочаровывать и свое собственное, род Кевалайнов. В то же время она без сомнений знала, что отдаст все за тихое счастье с Сетом вдали ото всех.
Зачем отказываться от своей мечты? Ее Имя будет более чем довольно нежданной победой, а Сет останется жив. Как она могла закрывать глаза на собственные желания? Сказать ему нет?
«Не заблуждайся, Келани», – она услышала голос Чиры в голове.
«Ты поступаешь так, потому что эгоистка».
А что? Что плохого в том, чтобы побыть эгоисткой один раз в жизни?
Она подумала о своей ране. О встрече и поединке с Бельтесорн.
Она уже заплатила за все, теперь пришло время взять от жизни свое.
– Да, – ответила она с вновь обретенной уверенностью, которая расцвела красивой улыбкой на ее губах. – Давай сделаем это.
Сет накрыл ее губы своими и снова поцеловал, окрыленный ее согласием.
Из всего плохого, что представляла собой Арена, должно было прорасти нечто хорошее. На Арене никто не рассматривал каждое движение, мановение руки и дыхание сквозь лупу. Никто никого не судил – по крайней мере, никого, обладающего достаточной властью, чтобы заставить самих судей чувствовать себя виноватыми или пристыженными. Но тут громкое покашливание помешало им и прервало поцелуй.
Сет первым уставился на херианку, которая стояла рядом с дверным косяком. Келани не сразу обернулась к ней.
– Еда готова, – объявила Чира. – Если господа будут так благосклонны занять свои места на кухне, я с радостью услужу вам, – закончила она, взмахнув рукой, и вернулась обратно к котелкам и посудинам.
Келани решила не подливать масла в огонь и не злить херианку.
Несмотря на ее дерзкое и порой сводящее с ума отношение, именно благодаря этой безымянной девушке К. все еще была жива, благодаря ей она снова видела С. и даже могла в недалеком будущем встретиться с отцом. Она, возможно, никогда не расскажет ей, не признается в этом, но Чира очень многое сделала для нее, и если бы ненависть мятежницы к ней самой не была так сильна и непоправима, наверное, со временем она могла бы считать ее своим другом, как Белену.
Сет взял ее под локоть, чтобы придержать рядом с собой, и спросил прямо на ухо:
– Что ты ей наобещала?
Келани взглянула на него, приподняв брови.
– Херианке, – уточнил он. – Ты наверняка ее чем-то подкупила. Да, ее поведение оставляет желать лучшего, и все же она по-настоящему пытается помочь тебе.
К. растерянно покачала головой.
– Я ничего ей не обещала.
– Но что-то держит ее здесь, – не унимался Сет с многозначительным взглядом.
Келани задумалась.
Это была не та Чира, которую она увидела в первый раз – та открыто выражала все свое презрение к ней и всей знати. Однако теперь… она неохотно подыгрывала.
Почему? Почему она так вела себя? Почему спросила их об этом? Род Станкевичусов пугал ее больше, чем Кевалайны? Что держало ее рядом с ними? Что побуждало ее готовить еду, словно она была дворцовой горничной? Почему она со своим непочтительным отношением не развернулась и не пошла домой к своей семье?
Ее семья. Она была для нее превыше всего. Особенно Некай.
Лереса не смогла сдержать выражение скорби. Келани слишком много знала о семье Чиры. Херианка боялась возмездия.
– Я знаю ее слабые места, – подумала она вслух, таким шепотом, что едва мог уловить на слух даже Станкевичус. Она не желала, чтобы Чира случайно подслушала их и почувствовала угрозу с ее стороны. Она никогда не причинила бы вреда Некаю или Лайле. – Знаю, где она живет.
Сет удовлетворенно кивнул.
– В любом случае, – вмешался он, – без тебя вне поля боя ее тайны останутся при ней.
Келани нахмурилась, не понимая, что именно пытался сказать ей Сет. Он объяснил:
– Если она еще не до конца поняла свое положение, то это не помешает ей предать тебя в будущем в последний момент, как только она додумается, – сказал он, подталкивая ее к столу. – Мы должны избавиться от нее.
Лереcа застыла, будто ее ноги приросли к полу, но С. не отодвинул губы ни на дюйм от ее уха.
– У меня есть пара херианцев, которые едят с моей ладони, – признался лерен, протягивая руку перед ее животом и сгибая пальцы, пока те не сжались в кулак, как будто двое мужчин умещались в его ладони и он мог заточить их в телесную клетку. – Они служили
