Она впервые увидела его голый торс. И, к ее большому сожалению, не смогла толком рассмотреть, так как он тут же сократил расстояние между ними. Ей хотелось бы иметь несколько минут, чтобы насладиться им, исследовать каждый его изгиб, как он это проделал с ней. Но она не возражала, потому что это отдалило бы их ласки. Трение кожи о кожу возбуждало ее сильнее.

Руки Сета прошлись по ее ягодицам, по задней поверхности бедер. Его пальцы напряглись, сжимая их.

Келани попыталась оттолкнуть его. Лерен отпрянул, тяжело дыша. Он смотрел удивленно.

– Я-я думал, что… – запинаясь, пробормотал С. Он увидел, как она положила руку на левую ногу. – Я сделал что-то, что вас обеспокоило?

Сет решил поднять ее, оторвать от земли. Но укол боли, более сильный, чем тот в коридоре, который она старалась не замечать, заставил ее тут же вспомнить о незажившей ране. Она не хотела видеть эту кожу под влажными бинтами, с лопнувшими сосудами. И меньше всего, чтобы он это видел, – уродливое, способное разрушить ее фарфоровый образ перед его глазами. К. зарыдала.

– Я… нет… – она покачала головой. – Ты ничего не сделал. – Она поспешно стерла выражение страдания со своего красивого лица. – Это просто… – Келани посмотрела на его руку, по-хозяйски лежащую на ране, скрытой под тканью штанов. – Это Блуинс…

– …причинила тебе боль, – предположил он.

Станкевичус выдохнул. На мгновение он показался Келани по-настоящему рассерженным. Сет провел рукой по волосам.

– Я… какой идиот… – упрекнул он себя. – Я подумал, что единственное, что она сделала с тобой, – это вот, – сказал он, проводя большим пальцем по царапине, оставленной когтями Бельтесорн на ее щеке.

Затем он нагнулся и положил ладони на бедра лересы. Сет попытался расстегнуть пуговицу, но Келани перехватила его руки.

– Дай мне посмотреть, Кела, – умоляюще попросил он.

Она замотала головой.

– Я не хочу, чтобы ты это видел.

Он выпрямился и заправил прядь ей за ухо.

– Тебе не нужно стыдиться меня, Кела, – объявил он. – Никакая рана или шрам не изменит моих чувств к тебе. Невозможно участвовать в Арене и уйти с нее невредимым. Я… – он заколебался, словно то, в чем он собирался признаться, могло пристыдить его, но даже в этом случае он просто подавал пример смелости. – У меня тоже есть. Смотри, – сказал он, сгибая левый локоть. По тыльной стороне предплечья шла тонкая розовая линия.

Удивление и беспокойство в равной мере отразились на лице Кевалайн. Лереса осторожно взяла его за плечо и погладила порез большим пальцем, как лерен любил это делать с ее ранками и шрамами. Он не был опасным или глубоким. Едва ли кто-то задел Сета. Но из-за этого она волновалась, ведь ему могли причинить боль, вонзить то же лезвие глубже.

– Мовок Моркевир, – продолжил он. – Одним из топоров. И здесь, – он ткнул другое розовое пятно возле плеча, которое она не замечала до сих пор. Ей не понравилась эта рана, разрезавшая его плоть, как овраг, – дротик Падена. Но, хвала Святой Четверке, доспехи выдержали и худшее, все остальное лишь царапины.

– Сет, – вставила К., – на моей ноге… Это не просто царапина, – пояснила она.

– Тогда я тем более прав, – возразил он. – Я хочу убедиться, что твоя рана не загноилась, и подлечить ее, если это необходимо.

– Мне уже зашили и промыли рану, – призналась она.

С. недовольно сузил глаза.

– Херианка? – спросил он с некоторым недоверием и, возможно, даже намеком на иронию. Он не стал ждать ответа Келани, выражение ее лица и так все сказало ему. – Ты знаешь, что я думаю о ней, – сказал он, поднимая указательный палец, – нужно удостовериться, что эта простолюдинка все хорошо сделала и рана не загрязнится нитками и лоскутами.

Губы лересы скривились в нерешительности. Она не хотела отказывать ему в этом и в чем-либо другом. Однако вряд ли смогла бы вынести его отвращение и тревогу при взгляде на рану.

«Нет, Сет не такой, – убеждала она себя. – Он просто хочет, чтобы с тобой все было в порядке. Желает тебе самого лучшего».

Лерен снова прижал свой лоб к ее.

– Мы вместе, Кела, – произнес он. – Сейчас и навсегда. – Его слова были клятвой. – Никто больше никогда не причинит тебе вреда.

Келани вздохнула. Она склонила голову в знак согласия.

Он скрепил клятву поцелуем, и, прежде чем опустился на колени, взглянул на нее снизу вверх. Его пальцы стянули с нее штаны. Келани не сводила глаз с его лица, силясь уловить малейший намек на отвращение, чтобы прикрыться и избавить его от тошнотворного вида раны. Но Сет не испугался. Во всяком случае, она заметила только его беспокойство и сосредоточенность. Леренов обучали не только сражаться, но и оказывать помощь.

Пальцы С. поглаживали контуры раны, как бальзам, оставляя за собой след тепла. Тогда К. поняла, что его ладони не просто трогают ее рану. Он ласкал ее. Ее обнаженную ногу.

Огонь начал распространяться по коже, как корни дерева под землей, заставляя ее дрожать. Его губы поцеловали верхнюю часть раны, как бы уверяя ее, что все в порядке. Повязка снова накрыла ее. Но его пальцы продолжали двигаться вперед, наверстывая то, что они тогда прервали в саду из-за ее страха, снимая последнее, что на ней осталось.

Сет выпрямился, и их тела прильнули друг к другу, губы снова встретились.

– Ты не представляешь, как долго я этого ждал, – прошептал он.

Сет поддерживал ее сзади, не давая упасть, и осторожно подвел к матрасу. Его руки оставили ее всего на несколько мгновений и зашарили по штанам, расстегивая пуговицу.

28

Начало конца

Она потеряла счет времени. Келани не знала, сколько минут она провела так, лежа на боку и наслаждаясь каждой черточкой его утонченного лица. Она хотела дотронуться до его кожи, но ее пальцы были слишком холодны, чтобы прикасаться к его горячему после сна телу. К. было приятно видеть его рядом.

Келани глубоко вздохнула, прежде чем откинуть одеяло и встать с постели. Арена пока не закончилась. Оставалось еще одно Имя до победы. Ее внутренние часы подсказывали, что скоро прозвенит колокол, но единственный способ убедиться в этом – выйти из комнаты и выглянуть в окно, поскольку у нее не было обычных часов под рукой и искусственный свет лампы не давал подсказки.

Она очень тихо оделась, чтобы не будить его, и вышла из спальни.

Келани как сумела завязала ленты в волосах. Прически, которые она делала сама, оставляли желать лучшего, но горничных рядом не было, только они собрали бы ее