– Вчера вечером я сказал, что эту еду подвергли исследованию и не нашли наркотика. Ты мне не поверил. Никто из ваших не поверил. Поэтому выбери упаковку и попробуй сам. Если с тобой ничего не произойдет, вы уйдете.

Наступила мертвая тишина. Наконец Фриц кивнул.

– Ладно, пойдет. Ты говоришь, я могу взять любую упаковку?

– Любую.

– Согласен.

– Отлично! Рядовой! Дайте мне ваш нож, – попросил Майкл, повернувшись к стоящему справа солдату.

– Но, майор! – это вновь был Татум. – Вы не имеете права!

– Почему? Они явились за наркотиком, который, как они считают, содержится в этой еде. Когда они поймут, что там ничего нет, они уйдут. Так, Фриц?

Поколебавшись мгновение, тот кивнут:

– Точно!

– К тому же вы все равно собирались на ланч и только потом – жечь «нутрипон». Рядовой! Дайте нож!

– Не давать! – рявкнул сержант.

– Вот нож! – крикнул Фриц, доставая его из кармана. – Я возьму упаковку, в которую он воткнется.

Он бросил нож через забор и тот, описав дугу, воткнулся в одну из ближайших коробок.

– Отлично! – сказал Майкл и, взяв нож, взрезал картон, усиленный полиэтиленом. К этому времени десятки молодых людей уже скопились у забора, и новость о том, что здесь происходит, распространилась, словно пожар в сухой степи. Некоторые из пришедших смеялись, отпускали шуточки, а многие из тех, кто был вооружен ножами и пистолетами, убрали оружие за пояс или положили на землю. Татум, вне себя от злости, наблюдал это в течение нескольких минут, после чего принялся звать полковника Сэдлера, который в этот момент был по другую сторону кучи упаковок.

Неся охапку пакетов с «нутрипоном», Майкл вернулся к забору. Увидев его, Фриц, ловко орудуя кусачками, проделал в сетке дыру диаметром в фут, через которую вытащил продукт наружу. Похоже на кормление зверей в зоопарке, несколько отстраненно подумал Майкл, глядя, как «нутрипон» исчезает в желудках пришедших за наркотиком.

– Еще! – потребовал кто-то, кому не досталось.

– Нужно подождать и посмотреть, будет ли эффект, – сказал Майкл. – Эффекта не будет, но никто не верит словам, а потому…

– Еще! – прокричал кто-то угрожающим тоном. Да, точь-в-точь кормление зверей. Опасных, диких животных…

Он пожал плечами, повернулся и тут же столкнулся с полковником, пунцовым от ярости.

– Майор! Какого черта? Что вы устроили? – крикнул он.

– Эта молодежь верит, что еда отравлена наркотиком, – сказал Майкл. – И они не позволят вам сжечь ее, пока вы не докажете обратное.

– Да я…

– А вы верите, что она отравлена? – повысил голос Майкл. – Верите, что именно она свела с ума тысячи невинных людей в Африке и Гондурасе?

Сзади раздался удивленно-одобрительный возглас:

– Отлично, Майкл! Врежь ему как надо! Классная работа, приятель!

Это был Фриц.

Мгновение полковник не шевелился, после чего расстегнул кобуру и достал пистолет.

– Вы арестованы, – сказал он. – Сержант! Отведите этого человека в здание и поставьте охрану.

– Эй! Не имеете права! – раздался девичий голос.

Это, вероятно, была Диана, и ее слова эхом пронеслись по склонам холма. Словно шелест насекомых, прокатилась волна вопросов и ответов, и вдруг, совершенно неожиданно, взлетел к низким облакам истошный вопль – неестественный, лишенный половых признаков:

– Бей этих уродов!

Потом имя Майкла Адвоусона поставят номером первым в списке из шестидесяти трех жертв. Когда же военные попробовали свои лазеры на «нутрипоне», все сработало превосходно.

Июль

Галопирующее потребление

14 октября 1936 года

Этот день мы запомним навек, и расскажет отец

                                                             малолетнему сыну:

Королевский потомок нажал на рычаг, и волчком

                                                         закрутилась турбина;

Он огромную станцию враз запустил при гигантском

                                                                  стеченье народа.

Были графы и герцоги там средь особых особ

                                                                королевского рода.

И стоял караул бесподобных красавцев, отборных

                                                              гвардейцев дворцовых,

Из казарм Дарлингтона прибывших, в зеленых мундирах,

                                                                        с иголочки, новых:

На пурпурный обшлаг опускалась свободно атласная

                                                                            желтая лента,

Синий кивер блистал серебром, и сияла вся грудь в золотых

                                                                                позументах!

И в блистательной речи своей прославлял Лорд-правитель

                                                                          благую природу,

Что дала электричество нам, подарив свою мощь

                                                                      человечьему роду:

Закрутились машины, пошли поезда, и станки застучали

                                                                                      повсюду,

И молитву вознес человек в благодарность такому

                                                                            великому чуду.

И в молитве он славил того одного, кто принес навсегда

                                                                           нам спасенье,

От холодного мрака и голода дал нам навек,

                                                               навсегда избавленье!

Пусть венчает отныне чело величайшего сына Земли

                                                                     золотая корона —

Благородного сына Земли, гениального сына Земли —

                                                                                   Эдисона!

Редивий Макконигал, 1936 год

Детонатор поневоле

…общим числом пятьдесят девять, в дополнение к четырем военнослужащим США, о которых было известно ранее. Комментируя их судьбу, Президент, отправляясь в Геттисберг, где он собирался выступить с обращением по поводу Дня независимости перед аудиторией в сто тысяч человек, заявил: «Не будем забывать, что их святая кровь напитала собой американскую землю». Среди первых версий случившегося, которые рассмотрит следствие, будет версия, основанная на предположении, будто бунт был вызван «нутрипоном», содержащим галлюциногенный наркотик. Известно, что некоторое количество «нутрипона» передал бунтовщикам, нарушив приказ старшего офицера, погибший во время столкновения наблюдатель от ООН, ирландский майор Майкл Адвоусон. Теперь – к событиям в Европе. Граница между Францией и Италией была закрыта в полночь с целью остановить толпы голодающих беженцев, двигающихся с юга, а также не допустить распространения эпидемии тифа…

Решительный момент

С самого дня… с самого дня трагедии, произошедшей на гидропонной ферме, Мод почти не выходила из своей комнаты, отказываясь говорить с мужем и делая лишь минимум дел, которых требовали ее обязанности в отношении детей. Мистер Бамберли вынужден был нанять старшую сестру Кристи, чтобы та помогала ей по дому. Эта женщина нуждалась в деньгах: муж ее был безработным, так как он страдал редкой формой паралича, вызванного контактом с химикатами, с которыми когда-то имел дело. В своем выборе мистер Бамберли не ошибся: старшая сестра Кристи оказалась умелой и добросовестной работницей и справлялась со своими обязанностями по дому блестяще.

А у самого мистера Бамберли все домашние хлопоты отошли на второй план. Шестьдесят три погибших на его земле (хотя все это, слава богу, произошло на ферме, а не в самом имении) – тут было отчего впасть в оцепенение и шок! Он отказался от своей обычной поездки в Нью-Йорк, от