Нами предпринимались некоторые шаги, чтобы по-новому повернуть литературоведение Ленинграда. Недавно Президиум Академии наук утвердил по нашей заявке новую работу, которая, я надеюсь, объединит критиков и литературоведов: двухтомный большой коллективный труд по марксистской эстетике и теории литературы. Это та работа, которая может при своем успехе создать полный перелом в представлении о литературоведческом Ленинграде и прекратить разговоры о том, что Ленинград – это цитадель формализма, и, наоборот, вызвать новые разговоры – что Ленинград – это цитадель ленинизма также и в литературоведении»[484].

После перерыва, когда прения по докладу А. А. Прокофьева были закрыты, на трибуну поднялся А. А. Фадеев. «Если определить главную причину известной слабости Ленинградского отделения Союза Советских писателей, она лежит в недостаточности идейной жизни организации»[485], – заявил он в начале своего выступления.

Касаясь вопросов литературоведения, он отметил:

«Правильно говорил тов. Эвентов, что в то время, когда началась борьба с наследием школы Веселовского, пассивное отношение ленинградской писательской организации к этому вопросу, к этой теме в условиях, когда перед страной заострены вопросы низкопоклонства перед Западом, – это пассивное отношение было показателем недостаточности идейной жизни.

Вся борьба вокруг этих вопросов прошла, в сущности говоря, не проверив, не разоблачив и не воспитав на этой очень большой теме литературные кадры.

Между тем, вопросы, которые были подняты там, это кардинальные вопросы, в частности, вопрос о приоритете нашей русской науки и, в особенности, о приоритете сейчас нашей советской науки.

Конечно, вмешательство в это дело газеты “Культура и жизнь” нанесло решающий удар нашему идейному противнику. И большим фактом является то, что большинство литературоведов, которые шли за этой школой, не понимая, как в их творчестве преломляется наследие этой школы, – большим фактом является то, что эти товарищи пришли к правильному пониманию, что эти позиции нужно пересмотреть. Но тем не менее вопрос еще не решен, и вопросы этого рода нужно ставить на новых конкретных основах»[486].

Резюмируя речь Фадеева, «Ленинградская правда» писала:

«Переходя к анализу недостатков Ленинградского отделения Союза советских писателей, А. Фадеев объясняет эти недостатки, в первую очередь, слабостью идейной работы, беспринципными приятельскими отношениями, существовавшими долгое время в среде ленинградских литераторов. А. Фадеев отмечает пассивное отношение ленинградской писательской организации к борьбе с низкопоклонством перед Западом, к разоблачению антинародной школы Веселовского»[487].

Вполне очевидно, что Льву Абрамовичу, звезда которого клонилась к закату, пришлось расстаться с постом:

«Профессор Л. Плоткин, возглавляющий критическую секцию Союза, в своем выступлении почти не остановился на работе секции, хотя и докладчик и ряд выступавших в прениях писателей отмечали слабую деятельность этой важнейшей секции»[488].

В проекте резолюции собрания, принятом за основу, недостатки писательской организации сводились к вопросам литературоведения:

«Общее собрание писателей констатирует, что в работе правления и Президиума было много весьма существенных недостатков.

В ЛО ССП не велась борьба со школой Веселовского и его последователями, не обсуждались вопросы, связанные с разоблачением низкопоклонства перед западным буржуазно-либеральным литературоведением, с разоблачением растленной буржуазной культуры и искусства. Правление прошло мимо дискуссии по вопросам биологии, хотя выводы этой дискуссии важны для каждого работника идеологического фронта»[489].

Любопытны немногочисленные поправки к тексту резолюции:

«ЭВЕНТОВ: Там говорится о том, что плохо велась борьба с низкопоклонством, с либеральной буржуазной наукой. Там спутаны два вопроса: рецидивы у нас и борьба с реакционной западной наукой. Я предлагаю это уточнить.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ [П. И. Капица]: Это правильно и голосовать это не будем. Больше нет поправок?

ГУКОВСКИЙ: Было бы хорошо, чтобы впредь резолюции Союза писателей писались не таким сухим, казенным, суконным языком.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ [П. И. Капица]: Следующему правлению это надо будет учесть и поручить т. Гуковскому написать резолюцию»[490].

После утверждения резолюции председательствующий под бурные аплодисменты выступил с традиционным предложением послать письмо товарищу Сталину, текст которого зачитал Е. Л. Шварц[491].

Но важнейшим пунктом в повестке дня общего собрания были выборы нового состава правления Ленинградского отделения Союза (25 человек). В числе первых кандидатов был предложен А. Г. Дементьев – его выдвинул Б. С. Мейлах, затем самого Б. С. Мейлаха выдвинул Б. О. Костелянец, Л. А. Плоткин предложил кандидатуру В. П. Друзина, «с мест» поступили предложения избрать в состав правления Л. А. Плоткина и Г. А. Гуковского[492] и т. д.

Л. А. Плоткин, не справившийся с работой в 1947 г., взял самоотвод:

«Я очень горжусь той честью и польщен доверием, которое мне оказано, но я не могу работать, потому что в силу сложившихся обстоятельств должен выполнять очень большую работу по Институту литературы и физически не смогу вести ту большую работу, которая полагается члену правления»[493].

Таким же образом поступил и Г. А. Гуковский:

«Я очень занят по целому ряду работ – по Университету и по другим учреждениям и просто физически не смогу работать»[494].

Когда был сформирован список из 25 человек, настало время переходить к голосованию, но в этот момент председательствующий П. И. Капица предоставил слово В. Ф. Пановой и Ю. П. Герману. С их помощью Смольный решил лишний раз подстраховаться.

«В. Ф. ПАНОВА: Прежде чем приступить к голосованию, я хотела сказать несколько слов по поводу одной из кандидатур “за”, без отводов. Мне хотелось сказать об Александре Григорьевиче Дементьеве. Тов. Дементьева мы недавно приняли в Союз. Он – молодой член Союза, но когда мы, члены приемочной комиссии, рассматривали его анкету, мы были удивлены одним обстоятельством (впрочем, мы нередко были удивлены этим обстоятельством), что человек, имеющий право быть членом Союза, только теперь вступает в нашу организацию.

Тов. Дементьев – автор целого ряда крупных литературоведческих работ, в частности, его последняя работа по истории русской журналистики 40–50 гг. прошлого столетия, работа в 20 печ[атных] листов. Мы приняли его в члены Союза, но я хочу сказать, что целая группа людей, беспартийных членов Союза возлагают большие надежды на пребывание А. Г. Дементьева в правлении. Дело в том, что в последнее время стало ясно, что групповщина разъедает нас, мешает нам работать. В этом смысле, значительную часть наших надежд на облегчение этого положения, на уравновешивание интересов мы возлагаем на А. Г. Дементьева.

Ю. П. ГЕРМАН: Дело в том, что я более года своей жизни занят одной темой, эта тема – Белинский, в связи с этой темой, я лично обнаружил на собственном опыте с