Шрифт:
Закладка:
– А Фила? – шепнула я.
– За кого ты меня принимаешь! Конечно я понимаю, что брат тебе дорог!
– Едва ли Гильем будет убивать, – вмешался Эгберд. – Он действительно торгует людьми. Но нужны доказательства. Свидетели. Никто из нас не станет лгать на Библии.
– Ладно, – выдавила я. – Это все?
– Нет. – Альбин разжал объятья и поднял сумку, которую я до сих пор не заметила. Отодвинулся, положил между нами тихо звякнувший кожаный кисет.
– Вот это ты отдашь ему. И вот это. – Следом появилось еще несколько тканевых мешочков, довольно больших, от которых остро пахло пряностями.
Я чихнула. Взяла в руки один мешочек, сквозь ткань прощупывались шарики сантиметра два в диаметре. Мускатный орех. Еще один мешочек, набитый горошинами перца. А вот – колючие звездочки гвоздики. Я снова чихнула. Палочки… корица.
– Что это? Тут же целое состояние!
– В худшем случае он заберет то, что оставил твоему отцу, и попытается уехать, и тогда мы прихватим его на контрабанде и передадим короне. – пояснил Альбин. – Таможенных-то грамот при нем нет. В лучшем – попытается украсть еще и вас, и тогда я смогу с чистой совестью сам с ним разобраться.
– По-моему, ты перепутал лучший и худший варианты. – Я помолчала немного, обдумывая услышанное, и все-таки не удержалась от любопытства. – Откуда ты это взял? Неужели в замке такие запасы пряностей?
И неужели Гильем не соврал насчет товара?
Альбин явно заколебался. Потом все же сказал:
– Вообще, лучше бы отложить этот разговор до тех пор, пока все не закончится.
– И я умру от любопытства и буду являться тебе с того света…
– Не говори так даже в шутку, – перебил меня Альбин. – Вообще-то это твое. В смысле, то, что украла твоя мачеха. Деньги и ценный товар, который твой отец не успел пристроить.
– Так… – Я помотала головой, пытаясь уложить в ней новую информацию. – А у тебя это откуда?
– Говорю же, это долгая история. Генри показал, где припрятал.
Вот так номер. Генри-то здесь при чем? Но час от часу не легче.
– А откуда у этого гаденыша?
– Ты не знала, что твоя мачеха сбежала к нему? – без удивления спросил Альбин.
– Откуда?.. – Я хотела много чего сказать, но голос от волнения стал хриплым и перестало хватать воздуха.
– Если совсем коротко, молодцу не хотелось ждать, когда его родители удосужатся отправиться на тот свет, оставив ему дело. Он очаровал эту, как ее…
– Мэри, – прошептала я. – Только мы ее между собой и по имени никогда не называли. Она часто в деревню ходила, договариваться, чтобы нам приносили продукты.
– И еще кое за чем, – ухмыльнулся Альбин, протягивая мне невесть откуда взявшуюся кружку с водой.
Я благодарно кивнула, отпила пару глотков – сделалось полегче. Отец был старше нее на двадцать лет, но седина в бороду – бес в ребро…
– Словом, это она подсыпала мышьяк твоему отцу.
– Так это была не холера? – охнула я, Альбин подхватил выпавшую из рук кружку.
– Мышьяк. Очень похоже, если доза большая. К слову, и в котле с кашей был мышьяк.
Сердце заколотилось. До чего же подло, гнусно, как в сериале!
– Она прихватила серебро и пряности, выбрав самое ценное, и пришла к любовнику. Он убил ее и закопал в лесу. – сказал Альбин.
Меня затрясло. Мэри никому из нас, детей, не нравилась, и, наверное, заслужила такой конец, отравив нашего отца. Но все-таки узнать подобное – чересчур.
– С этим серебром и товаром он собирался попытать счастья в Бернхеме, но родители ему запретили, потому что он не мог им объяснить, на какие деньги намерен обосноваться в городе. Да и вообще, он старший, наследник, младшему только двенадцать, и две девки.
– И тогда он решил жениться на мне. Интересно, что наплел родителям?
– Что прибирает к рукам дело конкурентов, и лучше два трактира, чем один, – с деланным безразличием сообщил Альбин. – Зря ты не позволила мне его убить.
А Генри в качестве благодарности попытался отравить еду в трактире. Не умерла бы, наевшись яда, так оказалась бы на виселице за убийство. Или, может, снова решили бы, что холера… но в любом случае трактиру конец, а значит, и нам: жить ведь на что-то надо.
– Что с ним?
– Повесил, – пожал плечами Альбин, и прежде, чем я успела что-то сказать, зло добавил: – А что, думаешь, я поглажу по головке мерзавца, который чуть не отравил тебя? Или наш лорд, узнав, что едва не отравили его… капитана стражи, преисполнился доброты и милосердия? Да пусть мерзавец спасибо скажет, что его повесили, а не колесовали, как того хотел лорд!
Я поежилась. Вроде бы и получил гаденыш по заслугам, но от всей этой истории веяло потусторонней жутью.
– Выходит, если бы не Генри, я бы отдала Гильему долг и…
– И он бы забрал вас в тот же день. И ты бы не пришла ко мне. – Альбин улыбнулся углом рта. – И я бы не узнал о человеке, который похищает людей с земель моего господина.
На какое-то время мы замолчали. Альбин покосился на Эгберда, но тот старательно делал вид, будто не понимает, что третий – лишний, и Альбин сдался первым.
– Все поняла?
Я кивнула.
– Тогда пойдем, заберем твоих сестер.
– Где ты это взяла? – спросил Гильем.
В его голосе и на лице не было удивления – скорее довольство, как у очень сытого кота, играющего с мышью.
Зато меня трясло, несмотря на все заверения Альбина. Еще и Фил, как я и предсказывала, отказался уйти и сейчас сидел рядом. Вот честное слово, я переживала бы куда меньше, если бы опасаться приходилось только за себя.
– Разбирала кладовку и нашла отцовский тайник.
Маг ухмыльнулся, сунул нос в один мешочек, другой. Высыпал на стол деньги.
– Здесь меньше, чем вы мне задолжали.
– Это разница между стоимостью того, что вы оставили отцу, и тем, что мы сейчас вам возвращаем, – не согласилась я. – Все честно.
Большую часть наших сбережений забрали девочки. Мы оставили немного в тайниках на случай, если Гильем начнет вытрясать еще, не поверив, что ничего не припрятали. Мало ли какими методами он решит добыть информацию. Надо что-то отдать, чтобы он понял – больше действительно поживиться нечем.
Теперь, если что-то пойдет не так, младшие не останутся нищими. Конечно, нам пришлось положиться на порядочность людей Альбина, но он утверждал, что приставил охранять девочек
