– А как называют мужчину, который живет, подкладывая под богатеньких собственную сестру? Бордельная мамка? – выкрикнула я, тоже потеряв остатки выдержки.

Расплата последовала незамедлительно. Гильем ударил. Кулаком мне в лицо. Что-то хрустнуло, перед глазами вспыхнули искры, и на несколько мгновений я потеряла ориентацию. Кажется, крикнул Фил – не расслышала толком, в голове звенело. А потом последовал еще один удар – или это я ударилась, упав, потому что осознать, где я нахожусь, получилось только на полу. Кто-то тащил меня, матерясь голосом брата, а вокруг, выло, трещало и грохотало, отдавая то жаром, то холодом.

– Кто тебя за язык тянул? – рявкнул Фил, и я затрясла головой – в ушах и без того звенело. Зря я это сделала – тут же замутило, я скрючилась, в голове осталась только одна мысль – только бы не вывернуло. Не сейчас.

А потом все стихло. Чьи-то руки выдернули меня наверх.

– Жива? Прости, не успел.

Я хотела кивнуть, но от одной попытки качнуть головой подкатило к горлу, так что пришлось промычать невнятно, стиснув зубы. А потом засвербело под кожей, в скулу словно воткнули раскаленный гвоздь – я вскрикнула, в черепушке будто фейерверк шарахнул. Но когда я проморгалась, перед глазами прояснилось, перестало звенеть и мутить.

Альбин держал меня на коленях и внимательно вглядывался в лицо.

– Спасибо, – выдохнула я, окончательно приходя в себя.

– Хорошо. – Альбин наклонился под стол. – Эй, вылезай, за сестрой гляди, а я нашим помогу.

Разве еще не все кончено? Спрашивать я не стала, позволила ссадить себя с колен на скамейку – пусть и хотелось прижаться и не отпускать. Сразу стало холодно. Я обхватила себя руками, огляделась.

Гильем сидел у стены, связанный по рукам и ногам. Разбитая губа и синяк на пол-лица. Рядом скрючились еще двое связанных, третий лежал на полу лицом вниз, и как-то так он лежал, что было сразу понятно – мертв. Огонь в очаге погас, валялись перевернутые котлы, один стол обгорел, а лавка рядом с ним была разбита в щепу. Пятна копоти на стенах, пятна крови и прогалины на траве, устилавшей пол.

– Набедокурили мы тут, хозяюшка, – сказал Джек, стоявший над связанными.

– Вещи – не люди. Отмоем и починим. Ваши все живы?

– Живы, слава богу.

С улицы грохнуло, я метнулась к кладовке – помчаться на задний двор – но Джек мгновенно оказался рядом, схватив меня за плечи.

– Господин велел и за вами приглядывать. Нечего вам там делать, да и мне тоже, пока там маги кораблем занимаются.

При этих словах Гильем разразился руганью. Досталось и Джеку, и Альбину с Эгбердом, да и мне с Филом, само собой.

– Вбить ему в глотку все сказанное? – поинтересовался Джек, разминая кулаки, и я едва справилась с соблазном.

– Бить связанного…

– Ничем не хуже, чем бить женщину, – ответил Джек. – Не буду, раз вы так просите. Но господин еще злопамятней, чем наш лорд, так что…

Он осекся, когда с заднего двора вошел Альбин. А я, забыв обо всем, бросилась ему на шею. Ткнулась лбом в плечо, в кожу впились твердые ребра колец хауберка, но мне было плевать. Все кончилось. С плеч словно свалился тяжеленный камень, о котором я и сама не подозревала. Была уверена, что все будет хорошо, строила планы, а на самом деле…

– Такая же шлюха, как и мать, – сплюнул Гильем. – Жаль все-таки, что она не вытравила плод.

Альбин дернулся, но я лишь крепче обняла его.

– Не надо. Лучше скажи, Эгберд и остальные живы?

– Наши все живы и даже почти целы. – Он осторожно расцепил мои руки, отстраняясь. Я, наконец, осознала, что в зале мы не одни, и залилась краской. Хотя поздно уже смущаться.

Альбин придержал меня под руку, усаживая на лавку.

– Пара синяков, пара ожогов, одни сломанные ребра. Эгберд с парнями обыскивают корабль.

Гильем выругался, Альбин усмехнулся.

– Думаю, мы найдем там много чего интересного.

– Очень интересного, – заметил появившийся Эгберд. – Тебе, пожалуй, стоит на это посмотреть.

– Хорошо, – Альбин выпустил меня из объятий, выглянул на улицу. – Парни, приглядите тут кое за кем.

Двор словно разом ожил – послышался говор, смех. В зал зашли трое незнакомых мужчин. Вслед за этими тремя влетели Бланш и Джулия, на миг замерли, точно решая, на ком повиснуть – мне или Филе, но Фил придвинулся ко мне, и сестры стиснули в объятьях нас обоих.

– Хозяюшка, а эля у тебя случайно не найдется? – Джек подмигнул. – Пока господин не видит.

Я окинула взглядом зал, прислушалась к гулу на улице и мысленно застонала. Всю эту ораву надо кормить, а у меня с утра даже вода не согрета! Впрочем, если бы я и была в состоянии готовить, мне бы не позволили заняться едой.

Зал превратился в сущий бедлам. Его заполонили незнакомые мужчины в доспехах и при оружии. Незнакомые же мужчины в просторных рубахах и штанах – кто связан, а кто ранен так, что мог только сидеть на полу, привалившись к стене. Незнакомые мужчины в дворянской одежде – за этими внимательно присматривал Эгберд со своими и еще двое магов – тоже незнакомых. Трое оборванных парней с подживающими синяками на лицах и следами от веревок на запястьях – кто-то сказал, что это рыбаки из деревни, принадлежащей соседнему лорду, но пока их отпускать нельзя, нужно расспросить – нет, что ты, «расспросить», а не «допросить»! – и накормить прежде, чем отпустить.

Кого-то послали в замок за повозками. Услышав это, Гильем завопил, что в телеге он не поедет даже под угрозой меча. Заткнулся он, лишь когда Альбин, не отличавшийся великим терпением, всунул ему в рот полотенце для посуды. Жаль, хорошее было полотенце, почти новое…

Появились телеги, исчез Гильем и его маги вместе с частью людей Альбина. Исчезли матросы в полотняных рубашках, зато появился Джек. Поставил передо мной мешок, вручил кувшин с горлышком, затянутым пергаментом, и небольшой тканевый мешочек, в каких здесь хранили пряности.

– Господин сказал, что вам это может понравиться.

Лишь сейчас, оглушенная всем происходящим, я заметила, что Альбина снова нет в зале. Только что ходил туда-сюда, распоряжался. А оказывается, опять на корабль удрал. Да я и не обратила внимания, что Джека нет, и не вспомнила бы о нем, если бы парень сейчас не появился передо мной, как Дед Мороз с мешком подарков.

Я развязала горловину мешка. Рис! Самый настоящий! А в кувшине? Масло, растительное! Я