— Абсолютно верно, — кивает Аверин, — ваш муж — то самое слабое звено, которое позволит упрятать за решетку Данбекова. Мы его спровоцировали, пустив слух, что Давид готовит к продаже рукопись. Ту, из-за которой у них началась вражда. Инсценировали покушение на Давида, которое якобы оказалось неудачным с расчетом на то, что Данбеков клюнет. И он клюнул.

— Постойте, — сдавливаю руками виски, — вы хотите сказать, Тузар поверил, что кто-то охотится на Давида и рукопись? А значит, если он под шумок попробует его убить, следствие пойдет по ложному следу?

— Именно так, — Аверин откидывается на спинку кресла, и теперь в его взгляде сквозит неприкрытое уважение. Давид целует меня в макушку и, кажется, сейчас лопнет от гордости.

— Но зачем это Тузару? — не могу сообразить я, щелкая пальцами, а потом замираю. — Только не говорите... Не говорите, что он уже один раз попытался.

Мужчины переглядываются и одобрительно хмыкают.

— Снова угадали, Марта Константиновна! — Аверин внимательно всматривается в мое лицо. — А сколько вам лет, напомните?

— Двадцать, — недоверчиво кошусь на Давида, он целует меня в ухо со словами «моя умница». Аверин задумчиво разглядывает потолок.

— А как звали вашу маму?

— Лариса, — озадаченно отвечаю, и он прикрывает глаза, будто что-то высчитывает.

— Н-нет, нет, — качает головой и только потом замечает вперившиеся в него взгляды Давида и Росомахи. — Не смотрите на меня так. Это не я. Просто совпадение.

— Так что там с Данбековым? — зову я отвлекшихся мужчин.

— Ты правильно догадалась, Мартуся, — первым отзывается Антон, — это Данбеков хотел убить Давида несколько лет назад, когда подрезал ему трос для банджи-джампинга. Не сам подрезал, понятно, это сделали по его приказу.

— Кто-то из тех, кто всегда рядом, — медленно проговаривает Аверин, — из тех, кому больше всего доверяют.

— Не представляю, — восклицаю в отчаянии и оборачиваюсь к Давиду, — не представляю, кто это может быть.

— Я тоже не представлял. Потому и должен был продолжать изображать беспомощного инвалида, Марта, — говорит он, придвигаясь еще ближе. — И камеры везде натыканы не для того, чтобы следить, кто сколько украдет сковородок. Они наблюдали за мной, а я позволял это делать, усыпляя их бдительность.

— Кто? — спрашиваю почти беззвучно.

— Селим, — отвечает Давид, и я не могу сдержать вздох облегчения.

— Как хорошо, что не Анзор. И не Зураб.

— Анзор и Зураб ждали тебя в аэропорту по моему приказу, — Давид хоть и удивлен, но ничего не спрашивает. — Они должны были лететь с тобой в Мюнхен, там у меня на год выкуплены апартаменты в отеле. И там же моя клиника.

— Ваш муж узнал о беременности и запаниковал, — поясняет Аверин. — Было очень неосмотрительно с его стороны оставлять вас в замке после свадьбы. Для нас его женитьба в принципе оказалась полной неожиданностью и, скажем, никто этому не обрадовался. Одно время я даже был уверен, что весь наш план летит к чертям.

Представляю, как он нудил и всех доставал, и ехидно ухмыляюсь. Но только про себя.

— Я тебе говорил, что в этой истории замешано слишком много людей, — целует меня в затылок Давид.

— И не одной страны, — не скрывает недовольства Константин Маркович, как будто мы с Давидом подростки, которых застукали в туалете.

— Теперь ты понимаешь, зачем было нужно, чтобы Тузар поверил в наш развод? — обнимает меня Давид. — Все должно было выглядеть так, будто я выставил тебя из замка. Но Селим, наверное, не успел ему донести...

— Успел, — оборачиваюсь к мужу, — Данбеков предложил отомстить тебе и украсть рукопись. Я отказалась. Он отпустил меня, но Зарина приказала охранникам вернуть меня обратно в дом, чтобы подставить брата.

— Я знаю, сердце мое. Не один Тузар умеет внедрять шпионов.

— Нам пора, Давид, — негромко зовет Антон. Муж на миг сдавливает меня в объятиях и поднимается с дивана.

— Ты куда? — спрашиваю растерянно.

— Я должен сыграть свою роль до конца, Марта, — говорит он, и у меня дрожь идет по телу от его тона.

— Я жду в «Наутилусе», — коротко кивает Росомаха и встает следом.

— «Наутилус»? — спрашиваю удивленно. — Это что такое?

— Мой вертолет. Только он больше не «Наутилус», Антон, теперь это «Звезда смерти», — улыбается Давид одними уголками губ и выходит из гостиной.

* * *

Он возвращается спустя некоторое время, и я восторженно залипаю на том, какой красивый мужчина мой муж и как ему идет костюм. Как сексуально брюки обтягивают узкие бедра, а пиджак подчеркивает широкие плечи.

Давид протягивает руку, подает с телефона сигнал, и в центр гостиной выезжает кресло, которое до этой поры незаметно стояло в углу. В груди все заходится от щемящей боли, когда муж садится в кресло в такой знакомой позе — наклонившись вперед и широко расставив ноги.

Не сдерживаюсь и бросаюсь ему на шею.

— Останься, Давид, я так боюсь за тебя. Прошу, не уезжай!

— Ну что ты, сердце мое, не надо бояться, — Давид усаживает меня на колени так, как усаживал раньше.

Я смахиваю с ресниц слезы и зацеловываю его лицо, обхватив руками. И если это смущает Аверина, то это его личные проблемы.

Но Константин Маркович лишь тактично хмыкает и отворачивается.

— Не плач, любовь моя, со мной все будет хорошо. Особенно если ты наденешь вот это, — Давид вытирает мои глаза, достает из кармана кольцо и надевает мне на палец. — Только обещай, что больше никогда его не снимешь. Обещаешь?

Я киваю так интенсивно, что соленые брызги летят на идеально выглаженный костюм.

Давид целует меня в лоб, ссаживает с колен и выезжает из дома.

Глава 35

Только теперь я обращаю внимание, что все ступеньки здесь оборудованы пандусами.

Удаляющийся гул вертолета говорит о том, что Давид с Росомахой улетели, и меня прорывает. Реву и не могу остановиться. Ну какой идиот придумал этот план?

— Вы совершенно напрасно так себя изводите, — слышу над головой спокойный голос, и передо мной появляется упаковка бумажных платочков.

Ой, а я совсем позабыла о Константине Марковиче.

—