Я снова киваю.

— Скажи, что любишь меня.

Из меня вырывается громкое рыдание, и мои руки находят его плечи и притягивают его к себе.

— Ты нужен мне.

— Ты мне тоже нужна, — шепчет он.

Его ладони блуждают по моей спине, несмотря на прохладу и легкую дрожь, они дают мне все необходимое утешение. С нами все будет хорошо. Пусть даже наши сердца будут разбиты.

— Позволь я надену на тебя халат.

Меня поднимают с кровати, но он остается на коленях и начинает снимать испачканное кровью нижнее белье. Я не могу на это смотреть. Зажмуриваюсь и вместо того, чтобы наблюдать, чувствую, как трусики медленно спускаются по ногам. Знакомое ощущение кончика пальца, постукивающего по лодыжке, побуждает меня поднять ноги, но все это время я держу глаза закрытыми. На краткий миг понимаю, что Джесси отошел от меня, а затем слышу, как открывается кран, и он возвращается и осторожно проводит влажной тканью по внутренней стороне моих бедер. Сердце болезненно сжимается, и я не перестаю глотать слезы.

— Руки, — мягкое наставление Джесси побуждает меня открыть глаза.

Я нахожу его держащим передо мной халат. Продеваю в него руки и поворачиваюсь, чтобы он мог его завязать.

— Встань, — приказывает он.

Я возвращаюсь в прежнее положение, как раз в тот момент, когда раздается стук в дверь.

— Входите, — отзывается Джесси.

Вернулась та же медсестра, но на этот раз с ней доктор в белом халате. Он тихо закрывает дверь и кивает Джесси, который внезапно становится более настороженным, и я знаю, почему.

Доктор возится с аппаратом рядом со мной, а затем присаживается на край кровати.

— Как вы себя чувствуете, Ава? — спрашивает он.

— Нормально. — То самое слово, которым Джесси грозил отшлепать меня по заднице, просто вылетает само собой. Джесси вздыхает, но ничего не говорит. — Со мной все хорошо, спасибо.

— Значит, никаких болей или спазмов, порезов или ушибов?

— Нет, ничего.

Он мягко улыбается и откидывает простыню, прикрывающую мой живот.

— Давайте посмотрим, что происходит. Можете приподнять халат, чтобы я мог пощупать ваш живот?

Даже сейчас, когда мы находимся в самом мрачном, самом отчаянном месте, я чувствую напряжение Джесси при мысли о том, что другой мужчина прикоснется ко мне. Я бросаю на него умоляющий взгляд, но он только качает головой.

— Я могу выйти, — тихо говорит он, отступая к двери.

— Не смей поступать так со мной! — кричу я. — Не смей меня бросать.

Я знаю, что он борется, и что мысль о том, что другой мужчина прикасается ко мне, невыносима для него, даже если это чрезмерно и только часть его неразумного собственничества, но сейчас он может себя перебороть. Он должен.

Доктор переводит между нами несколько озадаченный взгляд, и ждет, когда Джесси проявит инициативу и присоединится ко мне у кровати. Что я буду делать, если он уйдет? Не думаю, что смогла бы это вынести, но затем он делает долгий, контролируемый вдох, собираясь с силами, и подходит, усаживаясь рядом со мной. Мою руку берут и заключают в теплый плен его ладоней, прежде чем он прижимает их к груди и опускает голову. Он не может смотреть.

Я между двух мужчин, один поднимает подол халата и ощупывает мой живот, другой глубоко дышит и сжимает мою руку. А я просто откидываю голову на подушку и смотрю в потолок, желая, чтобы все это поскорее закончилось, чтобы Джесси мог отвезти меня домой, и мы могли бы начать мучительно обдумывать произошедшее. Кто был в «Астоне»? Это проливает совершенно новый свет на случай с обмороком в баре. Микаэль не настолько поглощен местью, чтобы пойти на такое.

— Будет немного прохладно, — говорит Доктор, нанося на живот гель.

Он начинает водить устройством, наблюдая за экраном, и маленькая комната мгновенно наполняется слабым искаженным потрескиванием и шуршанием. Он хмыкает и издает странные звуки, свободной рукой щелкая кнопками и сильно вдавливая серую штуковину в живот. Это не больно. Ничего не больно, потому что я все еще ничего не чувствую. А затем его рука замирает, и кнопки на огромном аппарате больше не издают звуков. Я украдкой бросаю взгляд на доктора, обнаруживая, что он пристально смотрит на экран. В конце концов, он переводит взгляд на меня.

— Все в порядке, Ава.

— Прошу прощения? — шепчу я. От шока мое умирающее сердце внезапно пробуждается и взлетает к горлу, готовясь задушить.

— Все в порядке. Небольшое кровотечение на ранних сроках беременности может быть совершенно нормальным, но, учитывая обстоятельства, следует соблюдать осторожность.

Чувствую, как Джесси сжимает мою руку, стискивая все сильнее, пока я слегка не шиплю от боли. Он тут же ослабляет хватку и медленно поднимает голову, встречаясь со мной глазами. Его зеленые глаза расширены от шока, а щеки мокрые от слез. Слегка качаю головой, словно вырвалась из всего того ужаса, что принес сегодняшний день. Должно быть, мне это сниться. Мы смотрим друг на друга, ни один из нас не знает, как справиться с этой новостью. Джесси собирается заговорить, но ничего не произносит. Я тоже хочу что-нибудь сказать, но слова не выходят.

Джесси встает, снова садится, а затем снова встает, отпуская мою руку.

— Ава все еще беременна? Она… она… там… мы…

Доктор слегка смеется.

— Да, Ава все еще беременна, мистер Уорд. Присаживайтесь, я вам покажу.

Джесси на мгновение переводит ошеломленный взгляд на меня, затем направляет его на монитор аппарата.

— Я постою, если вы не возражаете. Мне нужно чувствовать свои ноги. — Он слегка наклоняется над кроватью, прищуриваясь. — Я ничего не вижу.

С трудом, но я отрываю взгляд от своего ошеломленного мужа и сама смотрю на экран, но все, что я вижу, — это черно-белая зернистая мешанина. Доктор указывает на экран.

— Вот, смотрите. Два идеальных сердцебиения.

Я хмурюсь. Два сердцебиения?

Джесси отшатывается и почти рассержено смотрит на доктора.

— У моего ребенка два сердца?

Доктор смеется и смотрит на нас веселыми глазами.

— Нет, мистер Уорд. У каждого из ваших детей по одному сердцу, и оба бьются просто отлично.

Джесси открывает рот и начинает пятиться назад, пока не упирается ногами в стул, и не падает, с громким шлепком приземляясь на задницу.

— Простите, повторите еще раз, — бормочет он.

Доктор усмехается. Он находит это забавным? Я нет. Я перешла от ожидания рождения одного ребенка к его потере, а теперь к рождению двух детей? По крайней мере, думаю, он имел в виду именно это. Мужчина в белом халате