Шрифт:
Закладка:
Стены маячили близко и создавали дополнительную темноту, уступая место только другим стенам, из-за чего переулки становились ещё более узкими. Иногда на перекрестках Райр видел далёкий отблеск канала, а однажды ему показалось, что он заметил промелькнувшую фигуру. Переулки уходили всё глубже в темноту. Ставни висели косо, обнажая пустые комнаты. Стояла мёртвая тишина, если не считать приглушённых звуков, которые казались плоскими и сморщенными, их издавали Райр и его проводник.
Постепенно Райр заподозрил, что его обманывают. Конечно, рядом с трактиром Тейза находилось не так уж много заброшенных зданий. Словно желая, чтобы Райр двигался быстрее, чем могли поспевать его мысли, проводник ускорил шаг. Человек почти бежал, скользя как краб вдоль стены, нетерпеливо оглядываясь на Райра.
Лит тогда тоже двигался по-крабьи. И клянусь Хаккту, разве у того человека в трактире Тейза было кольцо на пальце? Райр рванулся вперед и, схватив своего проводника за руку, разогнул его палец. В слабом свете фонаря он смог разглядеть буквы, выгравированные на кольце, которое тот скрывал: ЛИТ.
Райр не ожидал ничего столь определённого и вздрогнул от удивления, что позволило Литу вырваться на свободу. Он скрылся в темноте. Но стены ловили издаваемые им звуки; они не создавали эха, среди которого можно было бы затеряться. Райр последовал за звуками, на ходу обнажая меч.
Он почти догнал Лита, когда тот нырнул во двор. Если он и думал, что тени скрыли его, то не учёл острого зрения Райра. Тот последовал за Литом и бросился на него. Конюшни окружали двор, но их двери были завалены обломками; другого выхода, кроме как за спиной Райра, не имелось. Соседние разрушенные стены позволяли свету просачиваться во двор от фонарей над каналом. В сиянии показалось лицо Лита, ещё больше исхудавшее от очевидного страха.
— Райр! — закричал он.
— Ты отдашь мне моё имя, не так ли? — спросил Райр. — Оно никогда не было твоим.
Лит злобно ухмылялся и не отвечал.
В переулке послышалось множество шагов. Во двор вошёл человек с мечом наготове.
— Я — Райр, — гордо заявил он. Второй человек тут же последовал за ним и занял своё место слева. — Я — Райр, — пригрозил он.
Это были не бедняки из Лайпа и не новобранцы: об этом свидетельствовали их осанка и манера держать мечи. Лит, должно быть, заманил их под свою власть на пристани, когда те высадились. Их было шестеро.
Они уставились на Райра и сомкнулись, заставляя его отступить во двор. Каким-то образом сила Лита мешала им ссориться из-за одинакового имени: у них имелся общий враг. Убеждённость и целеустремлённость сверкали в их глазах так же сурово, как и их клинки. Райр никогда не сможет победить их всех.
Стена конюшни остановила его отступление. Мужчины двинулись вперёд. Какой бы удар он ни парировал, остальные сразу же убьют его. Они были экспертами: все они были Райрами.
Мысль, которая казалась безумной, крутилась в его голове. И всё же это был его единственный шанс. Убеждения Райра сдерживали его: он не мог этого сделать, это было более постыдно, чем согласиться на изменение имени. Мужчины приблизились. Это моё собственное имя, — кричал он сам себе, — и он может использовать его по своему усмотрению. И это было нечто большее, чем его имя, иначе шестеро уже осушили бы его. В горле у Райра пересохло, сдавленные слова отдавали желчью.
— Райр, — сказал он, наконец, заплетающимся языком.
Никто из мужчин не дрогнул, но каждый подумал, что Райр обращается именно к нему. Его ярость заглушила все сомнения.
— Райр — калека, — прорычал он. — Райр хромает, потому что у него распухли яйца. Райр мочится на свои ноги, прежде чем сразиться.
Всё это и остальная часть его речи заставили его почувствовать себя ужасно неловко. Хуже того, это, казалось, не возымело никакого эффекта на мужчин, хотя его дискомфорт вытеснил любые следы лжи из его глаз.
— Райр боится нанести первый удар, потому что всегда промахивается, — прорычал он. — Вся его сага — ложь.
Один человек выступил вперёд, чтобы защитить имя Райра. Несмотря на беспокойство, инстинкты Райра взяли верх; они были глухи к его словам. Он отбил выпад меча и вонзил свой клинок глубоко в живот противника.
Эти секунды были потрачены впустую; гнев задержал его. Теперь преимущество оказалось у остальных. Но один из них хромал, другой дрожал, остальные запинались, сбитые с толку одинаковыми именами. Взмах клинка Райра перерезал горло троим из них. Пятый человек быстро захромал назад, но прежде чем он успел убежать, Райр сбил его с ног. Шестой попытался сопротивляться; его рука с оружием нервно дрожала. Райр почувствовал, как его меч пронзил сердце врага. Когда он выдернул клинок, то почувствовал себя так, словно ударил по бочке с кровью.
Он повернулся к Литу. Тот присел на обломки у входа в конюшню и наблюдал. Он съежился, отчаянно озираясь по сторонам. Его губы скривились и приоткрылись. Собирался ли он назвать себя Райром? Мечник ждал, мрачно улыбаясь. Затем он увидел, что Лит может убедить своих жертв, что у них новые личности, но не может сделать это для себя.
Тем не менее, губы колдуна шевелились. Язык неловко высунулся. В его глазах таились чувства, которые, как мог видеть Райр, не были фальшивыми: сжимающий сердце ужас, смешанный со страхом восторга, неконтролируемое принуждение. Рот Лита раскрылся и издал звук, похожий на удушье, на глотание пищи голодным. И всё же Райр понял, что тот произносит какое-то имя. Он вспомнил, что Лит знает имя бога людоедов.
Колдун провалился в свой халат. Скрытый одеянием, он извивался, словно в агонии. Неужели он призвал к себе смерть? Райр с подозрением наблюдал за тем, как Лит корчится, затем перелез через обломки, держа меч наготове. Что-то появилось из халата, как будто он был коконом. Райр упал назад, задыхаясь, когда некий монстр тяжело выскользнул наружу.
Он был вдвое ниже Райра: комковатая выпуклость из плоти, почти безликая, свисавшая, как живот, между четырьмя паучьими лапами. Её цвет и текстура были подобны внутренностям и она блестела. Когда монстр пробирался вниз по грохочущим обломкам, Райр увидел огромную пасть, зияющую в его нижней части и жадно пускающую слюни меж многочисленных острых зубов. Он вспомнил тёмную фигуру, которую