– А вы сами как здесь оказались?

Девушка слегка замешкалась, потупив взгляд:

– Видите ли, я была актрисой Архангельского драмтеатра. Лариса Грумантова – в тридцатые годы мое имя было в городе на всех афишах. Я даже здесь в своем главном сценическом образе, Офелии. Когда началась война, мы часто давали представления для военных, в том числе выступали перед офицерами северного конвоя. Однажды после спектакля ко мне подошел один капитан… шотландец. Мы с первого взгляда друг друга полюбили. Каждый раз, когда в город прибывал конвой, у меня все расцветало в душе. В сорок четвертом мы поженились, у нас родился сын. Потом война закончилась, он вернулся домой. Я должна была поехать следом, но мне не дали выездную визу, а через два года припомнили все. Сначала был товарищеский суд, на котором отец отрекся от меня и послал к черту. Потом меня приговорили к восьми годам исправительно-трудовых лагерей. Там я вскоре и замерзла на лесоповале. После смерти, в соответствии с завещанием дорогого папаши, черти мою душу и прибрали, затащили к себе в морские глубины. Здесь я приглянулась царю мертвых, Кощею. Он решил меня себе оставить, запер в волшебных гуслях и сделал наложницей. Теперь стоит тронуть струны, я являюсь и исполняю любую его прихоть.

– Какой ужас… – сочувственно вздохнул Петр. – Неужели ничего нельзя сделать? Все-таки яйцо пока что у меня, а не у Кощея.

– Можно. Хотя и очень непросто. Вам нужно разбить яйцо и сломать спрятанную в нем иглу. Тогда вы не только меня освободите, но и всему миру дадите надежду. Особенно России – она слишком долго жила под влиянием яйца. Сделать это можно только волшебным мечом, который хранится у Кощея в спальне под железным ложем. Охраняет его черт под личиной морского зверя. Вы не смотрите, что меч весь ржавый, он прочнее алмаза и весит тридцать пудов. Поднять его человеку не под силу, так что действуйте хитростью. Единственный шанс выжить – разгадать три загадки Кощея. Они у него каждый раз разные, все не перескажешь. Ошибетесь хоть раз – не сносить вам головы. Я попробую вам помочь, правда, пока не знаю как… Прежде чем загадывать загадки, Кощей спросит, что вы хотите взамен, – скажете: жизнь и богатство в придачу. Он будет золото и каменья предлагать, но вы не соглашайтесь, попросите лучше угольков из печи, сами потом поймете почему.

– А дальше что?

– Потом вам нужно найти способ разбить яйцо о меч или хотя бы бежать вместе с ним обратно на поверхность. Кощею его ни в коем случае отдавать нельзя. Как только он завладеет яйцом, пощады никому не будет.

– Что ж, делать нечего, – стараясь скрыть волнение, сказал Петр. – Пойду разгадывать. Зря, что ли, я столько лет в «Что? Где? Когда?» играл! Где тут у нас спальня?

– Пройдите к лестнице и поднимитесь на второй этаж. Там сразу увидите большую дверь – она-то вам и нужна. Петр, я должна вас предупредить: как только яйцо будет разбито, вы вновь начнете тонуть. Скорее всего, спастись вам не удастся…

Петр почувствовал, как у него дрожат пальцы.

– Ну что же, если это ради спасения мира… – сказал он дрожащим голосом. – На всякий случай прощайте, Лариса. Надеюсь, ваша душа найдет упокоение.

Актриса прижала руку к сердцу, вокруг нее забурлила вода, и через секунду девушка исчезла – вернулась обратно в гусли.

Петр взял лежавшую у печки кочергу, прошел по коридору и увидел широкую лестницу, устланную дорогим ковром. Стараясь не шуметь, он преодолел длинный пролет и оказался у огромной двустворчатой двери, напоминавшей ворота. Уповая на эффект неожиданности, он занес кочергу над головой и резко дернул дверное кольцо. Створка легко растворилась, он вбежал в комнату и огляделся.

Внутри никого не оказалось. Из мебели в комнате была только еще одна красивая изразцовая печь и огромная черная кровать, выкованная из чугуна. Петр опустил кочергу и направился к Кощееву ложу, чтобы поскорее взять меч. Однако стоило ему наклонить голову, как его тут же накрыло чем-то вроде огромного склизкого мешка. На несколько секунд Петр оказался заперт в смрадной, пульсирующей темноте. Сердце от ужаса норовило пробить грудную клетку.

Внезапно запах стал слабее и почти исчез. Даже через закрытые веки Петр понял, что тьма рассеялась. Он осторожно открыл глаза и увидел перед собой гигантскую рыбу-удильщика с выпученными глазами, которая, казалось, внимательно его рассматривала. Вдруг она вся затряслась, уменьшилась в размерах, и на ее месте оказался пучеглазый силовик из поезда.

– Ну, здорово, Петька! – весело воскликнул военный. – Вот уж не думал, что снова свидимся.

– Вадим Маратович?.. – не сразу вспомнил Петр имя недавнего попутчика.

– Можешь и так меня называть. Это один из моих псевдонимов, так сказать.

– Вы что же, получается, тоже черт?

– Ну да. Черт и черт, что тут такого? Нас вообще по миру очень много. А ты как тут оказался?

– Да вот, под лед провалился.

– Понятно, это, значит, мой коллега сработал, отправил тебя вместе с яйцом. Неплохо! Меня же тогда в поезд отрядили, чтобы проследить, что ты доехал. Правда, уж больно ты мне понравился. Я тебя даже предупредить хотел, но передумал, после того как ты мне нахамил. Ну да ладно, что дурное вспоминать, рад тебя видеть в нашем скромном царстве!

– Слушайте, а меч, который под кроватью лежит, – это тот самый, который сарматы охраняли?

Петр как бы невзначай наклонился за ним и попытался взять, но не смог сдвинуть его даже на миллиметр. Вадим Маратович довольно захихикал:

– Да какой он сарматский? Им его, считай, дали подержать на пару сотен лет. Как, впрочем, и СССР. В девяносто первом мы этот меч под шумок вывезли и подменили на муляж. Тогда такое было несложно провернуть.

– Боже, у меня уже голова кругом…

Заслышав имя Господа, военный поморщился.

– Ну ладно, Петя, поговорили, пора и честь знать, – сказал он. – Закрывай-ка глазки, сейчас проглочу тебя обратно. Только яйцо сначала выложи куда-нибудь, да хоть на кровать.

– Подождите! Зачем вам меня есть, я же никому не угрожаю! – воскликнул Петр.

– Так а чего зря канителить-то? Все одно: либо Кощей тебя съест, либо я. Но я хотя бы сделаю это гуманно, по дружбе.

– А я слышал, что Кощей загадки любит. И если все разгадать, то он отпустит.

– Любит, конечно, – нехотя признал Вадим Маратович. – Только зачем это тебе? Это ложная надежда, все равно тебе у него не выиграть.

– Обидно будет помереть, не попробовав.