– Да уж, – досадливо цыкнула девушка, принимая не без помощи Ороти сидячие положение. Сразу замутило, но сделала пару глубоких вдохов и выдохов, и тошнота отпустила. Малыш выбрал именно этот момент, чтобы напомнить о себе, и пару раз сильно толкнулся то ли ручкой, то ли ножкой. На лице Соринии незамедлительно расцвела улыбка, руками она обхватила живот, и ответная волна тепла не заставила себя ждать, отвлекая и позволяя на мгновение забыть про все невзгоды.

Наблюдая со стороны, Канан невольно снова позавидовал своему брату. Тоска обуяла ураганом. Вириан всегда шагал впереди, всегда был сильнее, искуснее, и отец гордился им больше, возлагал надежды. А он сам смотрел ему лишь в спину, пытаясь догнать, доказать хотя бы себе, что ничем ни хуже. Это Вириана готовили возглавить Род, только ему престол оказался совсем не нужен. А десять зим назад, когда из–за его же оплошности погибла Сульри, их мать, брат отрёкся от власти и стал отшельником, покинув клан и уйдя в странствия. Коронованный наследник до сих пор не мог простить ему смерть любимой матери. А когда между ними встала ещё «пленница», и вовсе возненавидел пуще прежнего. Но вот кровный брат снова оказался впереди, и скоро у него родится сын.

Ороти вдруг хмыкнул. В итоге, однако, всё равно выходит какой–то парадокс. Исходя из сказанного Драконом, они с братом на самом деле являются единой душой, только в этой жизни разделенной надвое… звучит как чушь полная. Но с другой стороны, что если и так? К чему они придут в конце? Сейчас смотря на улыбающуюся Соринию, его когда–то упорхнувшую птичку, Канан ощущал себя непроходимым дураком. Каким же он был глупцом, отказываясь осознать, что его тянет к ней вовсе не из–за плотского желания. И этот ребёнок мог бы быть от него…

Неосознанно Глава рода виргинов потянулся к девушке, та манёвр заметила, только когда он уже склонился слишком близко, почти коснулся её губ своими. Но не оттолкнула, лишь удивлённо распахнула свои изумрудные омуты, немного приоткрыла рот и часто заморгала пушистыми ресницами. В эту секунду она казалась такой беззащитной и милой, и Канан не смог отказать себе в том, что желал.

Он ладонью накрыл её заалевшую щеку, другой обнял под спину, медленно привлекая к себе, оставляя возможность отступить. Но Сориния не отстранилась, наоборот, прикрыла веки и сама потянулась навстречу твёрдым губам. Поцелуй сначала лёгкий быстро перерос в более требовательный, жгучий. Дыхание перехватило у обоих от взметнувшегося вихря освобождённых чувств. Сердца застучали в унисон…

– Кхм–кхм! – громко и неожиданно прозвучало от двери.

Это было, подобно ледяным потокам дождя, что хлынул на голову, каким–то чудом минуя преграду в виде потолка. Однако, на сим сюрпризы не закончились. Вынырнув из омута внезапно вспыхнувшей страсти, Сориния зарделась, ладошками толкнула правителя в грудь и отползла чуть назад. Комната перед глазами плыла, губы жгло, в ушах набатом звенел пульс, и от стыда она отвернулась к окну. Но раздавшейся от входной двери ехидный смешок, заставил вздрогнуть и повернуться обратно. И стоило только улицезреть пришедшего, как рот девушки приоткрылся в немом удивлении.

– О! Поглядите–ка, меня даже узнали! – красноволосый мужчина церемониально поклонился, отчего его длинная коса съехала с плеча. А пока он кривлялся, Сориния как раз успела отойти от очередного шока.

– Вы живы! – неверующе воскликнула, с ног до головы осматривая «воскресшего» лорда Лагреса. А она ведь и вправду думала, что тот погиб в том злосчастном городке.

– Жив, живёхонек. Но только благодаря нашему вовремя подоспевшему Главе.

Канан–то, молчавший все эти минуты, приглушенно хмыкнул и тягуче с тонким намёком поинтересовался.

– Хуан, а друг, ты зачем пожаловал–то… так «кстати»?

– Так я это, тебя искал вот. Захожу значит, смотрю, а тут вы, гм… – он лукаво улыбнулся, заметив, как вновь румянец заливает девичьи щеки. Затем, будто только что вспомнив важное, продолжил: – А чего, собственно, искал–то? Тебя твой брат зовёт к себе в кабинет.

С коридора вдруг донеслись приближающейся тяжёлые, торопливые шаги.

– Похоже, не дождался. – констатировал Лагрес, отходя от двери немного в сторону.

И весьма вовремя. Следом та со стуком бухнулась о стену, и в покои ворвался охотник. Недовольный и злой. Картина открывшаяся его взгляду, вряд ли подняла ему настроение. Пунцовой Соринии захотелось немедля провалиться сквозь землю. Хотя нет – можно для начала и на этаж ниже, на кухню например, поскольку вдруг неимоверно разыгрался аппетит, о чём тут же предательский желудок не преминул сообщить довольно нетихим урчаньем. Думала, краснеть сильнее невозможно – оказалось вполне даже можно.

– Канан, брррат, нам нужно поговоррить. Сейчассс. – с расстановкой прорычал Вириан, его потемневший взгляд прикипел к девичьей ладони в руке коронованного принца, кою большим пальцем тот легонько поглаживал. – Сорра, тебя в трапезную проводит наш северрный гость.

– Х–хорошо… – пролепетала девушка сбивчиво, отнимая у сидящего рядом Канана свою ладонь. Голову разрывали множество вопросов по поводу случившегося и того, что может ещё произойти, но сейчас спросить не рискнула бы даже под страхом смерти. Уж слишком сильное в маленькой комнатке витало напряжение. Ситуацию спас, как нестранно, лорд Лагрес.

– Без проблем. Сориния, мы пошли, а ты приводи себя в порядок. Я зайду через пару минут, – и все трое мужчин вышли, не забыв прикрыть за собой многострадальную дверь.

Позже Рина вместе с младшей лекаркой Жанной прогуливалась по лабиринту в саду. С кареглазой девушка повстречалась, когда выходила сытая и довольная из кухни, после всех переживаний аппетит разыгрался не на шутку, да и кушать теперь приходилось за двоих. Женщина кинулась обнимать вернувшуюся в замок подругу, со стороны это наверное выглядело весьма комично: две беременные стояли со слезами посреди коридора, а лекарка ещё и громко причитала, отписывая лестные эпитеты в сторону братьев, которые не пускали её в покои бессознательной госпожи. Провожатый, лорд Хуан, благополучно свалил со «сцены», не забыв приставить к двум дамам парочку охранников.

Но особого внимания на пропажу те и не обратили, увлёкшись разговором, а интересных тем нашлось немало. Жанна охотно поведала о том, как бесновался лорд Ороти, вернувшись с охоты, как с пристрастием допрашивал каждого жителя замка, угрожая в случае вранья казнью на месте. Но разумеется ничего так и не узнал. К ней же магию применить не рискнул, боясь навредить ребёнку. Ей повезло. Сориния в свою очередь, рассказала о своих злоключениях, умолчав лишь о некоторых моментах, касающихся непосредственно клана Юмей.

– Да Сора, тяжко тебе пришлось, – посочувствовала синевласка, легонько сжав в поддержке ладошку подруги.

Они как раз подошли к центральному фонтану лабиринта в виде статуи дракона, и девушка невольно вспомнила ту страшную ночь, а именно ощущение обжигающих ударов плети на своей коже, и мерзкий голос обезумевшей служанки, ведущий их нескончаемый подсчёт. Сделалось дурно, перед глазами припорошённые снегом стены кустарников лабиринта закружились, воздуха резко стало не хватать, и она осела на землю. Казалось, снова окунается в тот ужас дикой боли. Сквозь омут нахлынувшего страха, донёсся чей–то крик, кто–то что–то спрашивал, говорил. Сориния чувствовала, несильные хлопки по своим щекам, но вынырнуть из пропасти тёмной бездны не получалось. Тогда некто рядом, положив горячую ладонь на влажный лоб, от пробившего тело холодного пота, просто усыпил её.