Шрифт:
Закладка:
Артем первым поднял руку, за ним сыновья Гагарина и Салтыкова, следом два друга отца, воздержавшиеся на прошлом заседании, и последний член правой фракции – господин Меньшиков, не пожелавший оставаться в стороне. Неспешно поднял руку сам Верховный судья и, ко всеобщему удивлению, один из членов левой фракции – ретивый блюститель закона господин Чернышев.
– Большинством голосов! – объявил Петр Луцких и ударил ладонью по столу. – Далее, властью, данною мне, я выношу на рассмотрение совета вопрос о виновности господина Белевского в организации заговора против членов Совета и измене Империи. Кто за то, чтобы признать господина Белевского виновным? Голосуем!
Вновь один за другим члены правой фракции Совета начали поднимать руки.
– Большинством голосов! – вновь объявил Петр Луцких и снова ударил ладонью по столу. – Теперь, властью, данною мне, я выношу на рассмотрение совета вопрос о виновности господина Горчакова в организации заговора против членов Совета и измене Империи. Кто за то, чтобы признать господина Горчакова виновным? Голосуем!
– Это цирк какой-то! – не выдержал Воронцов, едва члены Совета стали поднимать руки. – Вы не правители, а идиоты! Верьте и дальше этому сопляку, а нас в это не впутывайте!
С этими словами он встал и гордо вышел в коридор, где его встретили бравые служащие из личной гвардии господина Колчака и вежливо попросили оставаться в зале заседания.
– Господин Воронцов, господин Белевский и господин Горчаков признаны Советом виновными и по законам военного времени приговариваются к расстрелу. Приговор окончательный и будет приведен в исполнение завтра в шесть утра. – невозмутимо продолжил Верховный судья, неукоснительно следуя протоколу. – Объявляю внеочередное заседание Совета Главенствующих Родов закрытым.
Белевский и Горчаков повели себя куда сдержаннее Воронцова, с выдержкой истинных аристократов пройдя к гвардейцам и не произнеся ни слова. В этой партии от них ровным счетом ничего не зависело, они стали лишь разменными фигурами в чужой игре и, понимая это, уходили с достоинством. У них оставалось всего несколько часов, чтобы проститься с семьей, исповедаться и написать завещание, поэтому тратить столь драгоценное время на бессмысленные споры, уговоры и унижение они и не подумали, а Совет Главенствующих Родов в очередной раз доказал равенство всех граждан Империи перед законом.
Глава 23
Вернувшись в поместье, Артем извинился перед друзьями и заперся в кабинете. Давно забытая боль с новой силой сковала грудь. Воспоминания об отце хлынули словно поток бурной горной реки, вынуждая все больше и больше погружаться в себя. Месть, столь желанная и ожидаемая, не принесла никакого облегчения и вновь затронула едва зажившие шрамы на душе. Хотелось кричать, бить посуду, истерить, но воспитание не позволяло выплеснуться эмоциям наружу, даже будучи в одиночестве. Артем сам не заметил, как пролетело время и высокие напольные часы пробили полночь.
Параноидальная идея пришла неожиданно, заставляя вскочить и стремглав помчаться в сторону гостевых спален. Муха, к счастью, еще не спал. Короткий разговор с верным другом, проверенным кровавыми боями, принес облегчение и позволил отстраниться от душераздирающих мыслей.
Спать не хотелось, слишком сильным оказался откат от пережитых эмоций. Артем неторопливо вышел в сад, радуясь белым ночам и светлому небу над головой. Ветвистые деревья успокаивали и дарили забытое ощущение защищенности, хотя, возможно, этому чувству способствовали периодически мелькающие силуэты автоматчиков, добросовестно несущих службу. Неожиданно на одной из аллей мелькнула знакомая хрупкая фигурка.
– Прогуливаешься перед сном? – мягко спросил Покровский, поравнявшись с Настей.
– У нас в поместье похожий сад, – тихо ответила девушка, спешно стирая блестящие дорожки слез с лица. – Только он более дикий.
– Обижаешься на Рому? – спросил Артем, присаживаясь на одну из резных скамеек. – Юля тоже долго обижалась. И наверное, никогда мне этого полностью не простит.
– И правильно сделает, – резко ответила Николаева. – Кобели!
– Возможно, – не стал отрицать Артем. – Но если бы я отказался, то сегодня меня бы не поддержал господин Луцких, а значит, виновный в смерти моего отца не получил бы по заслугам. Считаешь, это подло? Несомненно. Но мы клялись идти на все ради спасения мира, невзирая на последствия для себя.
– Я знаю. – Настя передернула хрупкими плечиками. – Но от этого не легче.
Девушка резко встала и быстро зашагала к дому, оставляя друга в одиночестве. Он еще долгое время бродил среди аллей своего парка, стараясь привести мысли в порядок. За пару часов до расстрела телефон противно завибрировал, оповещая хозяина о новом сообщении. «Понеслась движуха!» – гласило воистину лаконичное послание с неизвестного номера, но Артем все понял. И улыбнулся.
Без десяти шесть утра Покровский вместе с господином Колчаком, Верховным судьей и другими членами Совета встретились во внутреннем дворике старой тюрьмы, ожидая, когда Воронцов, Белевский и Горчаков будут доставлены для приведения приговора в исполнение. Ровно в шесть часов господин Белевский и господин Горчаков гордо и уверенно, как и подобает настоящим аристократам, прошли на плац и замерли перед бывшими коллегами. Оба в белоснежных костюмах, без наручников и цепей, словно шли не на смерть, а на свадьбу любимых дочерей. Ожидание затягивалось, что в условиях повышенного нервного напряжения у всех присутствующих казалось отвратительным. Зазвонивший телефон господина Колчака прозвучал громом среди ясного неба, особенно сильно дернулись изменщики, походившие цветом лица на свои пиджаки.
– Как?! Найти немедленно! – взревел Сергей Николаевич, ответив на звонок, и сообщил удивленным членам Совета: – Воронцов сбежал.
Артем прикрыл глаза, стараясь дышать ровно.
– В таком случае ждать больше не имеет смысла, – спокойно произнес Петр Ярославович. – Господин Белевский, господин Горчаков, вы обвиняетесь в заговоре против членов Совета Главенствующих Родов и измене Империи. По законам военного времени вы приговариваетесь к высшей мере наказания – расстрелу. Господин Воронцов за измену Империи, заговору против членов Совета Главенствующих Родов, организацию убийства господина Сергея Покровского и побег от правосудия приговаривается к расстрелу на месте.
Приговоренные аристократы надменно кивнули, показывая, что с обвинениями они знакомы. Гвардейцы под командованием Колчака выстроились в линию и зарядили автоматы.
