своих рук, Шианхут и вовсе бился по приказам Астерота, лишь немного корректируя удары в надежде попасть по юркому Скелету. Заметив движение сбоку, Астерот выпустил из ладони сразу несколько чёрных лучей, но воин с косой вновь немыслимым образом увернулся. Зато один из лучей достиг прикрывшего глаза от удовольствия алхимика.

За секунду луч высушил лохмотья, в которые был закутан бутылочник, вместе с сумкой, перетянутой через грудь. Стекло лопнуло, вспарывая кожу и разлетаясь во все стороны смоченными в зельях пулями. Сам же черноволосый распахнул глаза и вскрикнул, отлетая назад. Астероту не надо было видеть его, чтобы узнать, что произойдёт дальше: слабый физически, он не сможет долго сопротивляться Тьме, и вскоре у него будет одним Иссушённым больше.

Но, видимо, чувствуя приближающуюся смерть подчинённого, Металич решил напоследок повеселить публику. Откинуло будущего Иссушённого как раз на тот ящик, откуда он достал прошлую колбу. Не глядя, он достал ещё одну и проглотил её содержимое, еле заметно сморщившись.

Скелет, стоящий посреди розового облака, похоже, почувствовал что-то неладное. На бегу убрав косу в пространственную складку, костяк окутался синим дымом. А потом каждая косточка начала осыпаться сотнями крохотных частичек. Они застучали по полу, укатываясь, — или, скорее, уходя на крошечных ножках, — в небольшие норки в стенах. Само собой (или при помощи Терхата?) быстро рассеялось облако, и Микторат с Шианхутом замерли, пытаясь понять, почему остались посреди зала одни. Лира была на горе коробок, Астерот стоял чуть поодаль.

— Цит, пламя! — После приказа алхимик поднялся, на шатающихся ногах шагнул вперёд, и вдруг его шея осветилась множеством разных цветов. Сквозь щёки просвечивали звёздочки, по чёрным волосам скакали искорки. Рот резко открылся, и вместе с диким криком сжигаемого изнутри алхимика наружу вырвалось уже названное Металичем разноцветное пламя.

За некоторое время до этого Лира всё-таки встала на коробки и кое-как смогла даже на них устоять. Покачиваясь от каждого удара дерущихся внизу Шианхута и Скелета с косой, Лира дрожащими руками поднимала коряво сделанный маленький дамский пистолетик. Она долго не решалась выстрелить, пытаясь прицелиться в украшенный золотой короной череп получше, но алхимик вынудил её выстрелить сразу.

Под дикий рёв зелёно-жёлтого пламени под потолком древнего каменного собора прогремел выстрел.

Глава XXXI. Двойное предательство

Микторат защитился от пламени Матерчатым щитом, возникшим перед ним за считанные мгновения до прикосновения пламени. Шианхуту было всё равно на огонь.

Некромант защитился, но непреднамеренно разбрызгал пламя вокруг себя. Подгнившие доски тут же вспыхнули, алхимический огонь будто специально максимально медленно распространялся по ним. Несмотря на попытки Астерота и Миктората, пол тушиться не хотел.

Цита надолго не хватило: всего через десять секунд он закашлялся, прервав казавшийся бесконечным поток разноцветного огня. Прокашлявшись, он протёр слезящиеся глаза и обернулся, ожидая новых предсказаний. Обернулся и замер, глядя на раскинувшееся на троне тело.

Терхат лежал, раскинув руки и ноги. Мантия слетела и теперь лежала у подножия трона вместе с парой подушек. Но не это поразило алхимика, а то, что череп Металича был пробит насквозь. Небольшая дырка, от которой расползалась сеть трещин, красовалась точнёхонько посередине лба немёртвого, и такая же могла быть замечена чуть ниже затылка.

Темноволосый не проронил ни слова, замерев в немом удивлении. Вдруг тело, лежащее не троне, дёрнулось. Пробитый череп поднялся, оглядел зал пустыми глазницами, а потом упал набок. Хрустнул позвоночник, и выругался от неожиданности Микторат: на троне сидел Зикхарт!

Лидер Братства, известный почти каждому немёртвому, сейчас сидел перед ними на троне. Отец Миктората, пусть и неродной, которого чуть не принесла в жертву собственная жена, вальяжно раскинулся на троне, разложив руки, увешанные золотой бронёй, на подлокотниках. Не хватало только обитой бархатом роскошной подставки под ноги.

Глазницы сжались, огоньки повернулись в сторону Лиры. Девушка, совершив выстрел, всё-таки упала с коробок, лишь в последний момент успев на одних инстинктах подключиться ко мне (Честно, это начинает напрягать). Именно из-за этого она сейчас стояла, лишь немного ударившись, сбоку от развалившихся обломков. Взгляд полыхающих разными цветами глаз (видимо, для моего удобства Зикхарт сделал себе человеческие глазные яблоки) не сулил девушке ничего хорошего.

— Ты... Знаешь, это даже интересно. Девушка, способная связать с собой Осколок... Определённо, твоя жизнь, которой ты так дорожишь, имеет свою цену. Как минимум по причине наличия у тебя таких способностей. Сын, — Некромант замер, не решаясь вообще ни на какие действия. Внутренний мир Миктората трещал, разрываясь: отец, которого он всегда чтил и считал для себя самым большим авторитетом в жизни, оказался... чем? — Глашатай Немёртвого Бога... звучит, правда? Даже предлагать не стану перейти на мою сторону, ведь ты понимаешь всё сам. И про твою фанатичную веру, и про Фликию, и, в конце концов, про меня... Знаешь, я надеюсь, что в последний момент ты сделаешь правильный выбор. Жизнь этого колдунишки меня не волнует. Цит!

Видимо, Терхат-Зикхарт ожидал ранее оговорённого поступка от алхимика, но черноволосый остался неподвижен.

— Ты?.. — прошипел он, шаря у себя на груди

— Оглох? Цит, убить! — Металич раздражённо махнул рукой, указывая на замерших посреди зала живых и неживых.

— Я. Не. Буду. Его. Трогать. — С ненавистью прошипел парень, срывая с себя накидку, под которой оказалось худое болезненное тело. Очень худое и очень болезненное. Появлялось ощущение, что эти украшенные сеткой вен руки последний раз держали что-то съестное примерно никогда.

— Ох, и с чего же в тебе столько альтруизма? Откуда взялась доброта? — Зикхарт не спешил нападать, видя, что Микторат собирался с мыслями, Лира боялась предпринять что-либо, а Астерот просто стоял. Поначалу Тёмный пытался сотворить за спиной десяток Матерчатых игл, но поток Материи Смерти развеял их, дав понять: выжить можно, только стоя спокойно и не двигаясь.

— Ты ждёшь злых криков? Истерики, может быть? Или думаешь, что сейчас я начну проклинать тебя и свою глупость? Нет, так не будет. Будет лишь одно: твоя смерть!

Алхимик сдавил пальцами красный резной флакончик и окутался зеленоватым сиянием. Тут же из кармана на рубахе он вытащил ещё один, теперь жёлтый, и метнул его в Металича. С пояса, висящего на груди, он схватил сразу три разноцветных колбы и, откупорив их одним движением пальцев, выпил все три. Потянувшись к поясу, где, видимо, было спрятано ещё несколько колб «на крайний случай», алхимик не заметил, как с пальцев Зикхарта сорвалась синяя молния.

Она коснулась парня, а тот и не почувствовал. Тонкий