никогда бы не зашел. Тут был Лес, именно тот Лес, который любили лесовики и ненавидели горожане, выжигая его и не давая разрастись. В таком Лесу он был, когда с Несмеяной шли к Китежу, но тогда не было желания рассматривать деревья и кустарники, тогда хотелось просто выжить.

– Где, интересно, она сейчас? – задал сам себе вопрос Алексей и сам же ответил на него, – Где-то здесь, в нашем войске. Свидимся ли еще?

На противоположном берегу выстроилось войско псевдов. Выстроилось – это конечно сказано слишком громко. Даже лесовики с их патологическим нежеланием стоять по стойке «смирно» казались не сборищем отъявленных бандитов с большой дороги, а в высшей степени дисциплинированным войском. Все разнообразие морд, лиц, рож и разных по количеству ног рычало, шипело и издавало другие своеобразные звуки, а также перемещалось на месте, крутилось волчком, паслось, летало и планировало вокруг строя. Численность вражеского войска заметно превосходила человеческое. Если не в пять раз, то в четыре точно.

– Кто-нибудь видел карты? – раздался в строю разговор, и конечно же, лесовиков, так как горожане стояли ровно и молча. – Кто-нибудь знает, как река называется?

– Калка, – ответил нехотя Алексей, он видел карты и знал, куда ведет своих людей.

– О, как, значит у нас битва на Калке.

По вражескому войску прошло волнение, и оно разверзлось надвое, создавая небольшую дорожку между половин. По этой дороге шел человек. Может, он и не был человеком, но выглядел как большинство людей. Две ноги, две руки, хвост отсутствует и одна голова. Все это было запаяно в доспех. Такой броне позавидовали бы самые известные колдуны и чародеи людей и самые знаменитые военачальники. Доспех был создан наподобие рыцарских, нарисованных в старых книгах первых колонистов, но был исключительно черен. И было заметно, что цвет вороного крыла ему придавала не краска, нанесенная на металл, а сам металл был такого цвета. Но даже не это удивляло в доспехе, а обилие выступающих шипов, коим не было числа. И шлем у него был – не шлем, а скала, многопиковая скала.

– Кощей, что ли, собственной персоной? – раздался ни к кому конкретно не обращенный вопрос из строя.

– Видимо, – был ему такой же безликий ответ, – стали бы они все дружно перед кем-то еще расступаться. Ты гляди, даже Горынычи в разные стороны разлетелись, даже старики от тринадцати голов и то подвинулись.

– А чего ждем тогда? Сейчас стрельнуть и прибить гадину ракетой, вот тебе и конец войне.

– Так вроде все по-честному же обещали: сначала речь, потом война, как в книжках написано. Видимо, горожане хитро воевать не умеют, а нам не дают.

– Не в хитрости вашей дело, – не выдержав, ответил Алексей, – во-первых, никто не знал, что он выйдет, а во-вторых, говорят, он очень сильный чародей, превосходящий всех наших и ваших лесных вместе взятых. Его вряд ли можно убить внезапно выпущенной ракетой. Да притом там много тварей вокруг него, они бросятся защищать его ценой собственной жизни.

– Все равно городские, – хмыкнул Добр, – вы все чересчур правильные и честные. Я бы обязательно попробовал, хуже-то уже не будет.

– Роды, или, как вы себя называете, люди, – проговорил Кощей, не снимая шлема, – я еще раз уже своими устами предлагаю вам сдаться и покориться мне, тем самым спасая свои жизни и жизни ваших родных, оставленных дома!

Был ли встроен в его шлем усилитель или нет, так и осталось никому не нужной загадкой, но слышно его было не только всем людям, пришедшим на поле боя, но и многим существам за их спинами.

Люди молчали, им нечего было сказать их главному врагу, они готовились умирать, защищая свой дом, свою честь и свои семьи.

– Нет? Как хотите! Да начнется бой! – гаркнул Кощей.

И взмахнул рукой, и тут же вокруг его фигуры вспыхнуло пламя, его окутал черный едкий дым – тело растворилось в нем. И сразу же псевды сомкнули ряды и ринулись в бой на людей.

Центром построения людской армии были тяжело бронированные бойцы, несущие щиты чуть не в две трети своего роста. Щиты были каплевидными, и упирались в землю острыми углами. Когда псевды поперли вперед, воины резким ударом вбили углы в землю поглубже и выставили вперед копья с плазменными резаками на конце. Удар в центр армии был настолько стремительный и сильный, а самое главное, массовый, что парни еле устояли, и то не везде.

Проблема разработки будущей войсковой операции заключается в планировании. Военачальники обычно перед битвой много и долго планируют, но все планы рушатся при столкновении с противником и его реакцией на происходящее. Никто не знал, какой план был у Кощея, псевды не знали, что запланировали люди, и сейчас они на поле боя выясняли, чей план был приспособлен к реалиям лучше. Стройной и красивой битвы не получилось ни с той, ни с другой стороны. Очень быстро все превратилось в огромную кучу-малу, где большие отряды бились с малыми, те – с мелкими, мелкие – с группами, а группы старались выцепить противников поодиночке. В небе змеи Горынычи и птицы рока вели бои с вертолетами людей, периодически поливая поле боя огнем, молниями и снарядами с бомбами. На поле бились люди с псевдами, а по периметру их поддерживали танки с самоходными артиллеристскими установками и огромные, метающие тяжелейшие булыжники катапульты чуди.

Роту Алексея разбили на две части почти первым же ударом волколаки, потом еще и еще раз, пока Алексей не оказался посреди волчьего водоворота с десятком парней, и то лесовиков. Тут же был его новый знакомец – сотник Добр.

– Вот это я люблю! – бушевал Добр, размахивая мечом и щитом, разнося черепа волколакам как первым, так и вторым. – Вот это битва! Вот это адреналин! А то строем ходи да маневры отрабатывай!

Щит у сотника был специфичный. Такой щит Алексей видел впервые. Обычно в городе щитами были снабжены парни, сражающиеся в тяжелых доспехах, а щиты были массивными и широкими. Одни втыкали в землю, вторыми просто защищались во время боя. Этот же щит был гораздо меньше городских аналогов, и крепился не к запястью воина, а к его кулаку, что уменьшало его защитные качества, но добавляло атакующих. Спереди он имел шип, которым можно было бить противника, а его рант был оборудован цепью, как у пилы, и она двигалась и, попадая